Русские были и небылицы - Игорь Кузнецов

Из Питера поехал Петр I по Неве и по Ладожскому озеру; вдруг поднялась буря-падара, погода непомерная; насилу доплыли к Сторожевскому носу (где маяк Сторожевский). Вышел царь на берег; кружит его – укачало сине море. «Ай же ты, мать сыра земля, – закричал царь. – Не колыбайся! Не смотри на глупо, на Ладожское озеро!» Того часу приказал подать кнут и порешил наказать сердитое море. Место, где изволил наказать своима царскима рукама, звали сухая луда, а с тех пор называется царская луда. После того Ладожское стало смирнее и тишину имеет, как и прочие озера…

…Сильно разгневался осударь на Ладогу, что она его не пущает дальше погодами; не стерпел, вышел на берег и высек Ладогу плетью – и стала Ладога смиряться, и поветер подул.

С ним, видно, и озеро-то спорить не осмеливалось. Ну и то сказать: к делу шел – за дело и сек.

Среди олонецких озер существуют, например, такие, которые временно исчезают, иногда на долгие сроки, но всегда с возвратом всей вылившейся воды в старую обсохшую горловину. В одном озере (Шимозеро) вся вода исчезает так, что по пустынному полю, бывшему дном, извивается только небольшой ручей, продолжающий течь и подо льдом. Пучина другого озера (Долгое) никогда не усыхает окончательно, как в первом, но вода и здесь убывает значительно; к Рождеству лед садится прямо на дно, образуя холмы, ямы и трещины; весной вода наполняет озеро, переполняет его и затем начинает показывать новое чудо – течение обратное. Вода третьего озера (Куштозеро), высыхая, уводила с собой куда-то и рыбу, доходящую в озере до баснословных размеров. Рыба снова возвращалась сюда, когда с проливными осенними дождями озеро снова наполнялось водой в уровень с высокими берегами, а иногда и выше, до горной гряды, окаймляющей озерную горловину. Четвертое озеро (Каинское) высыхало так, что дно его казалось дикой степью: люди ходили здесь как по суше. Однажды, два года подряд, крестьяне косили здесь траву на сено и довольно удачно сеяли овес.

Озеро Койгушское находится в юго-западной части Борисовщинской волости, в восьмидесяти одной версте от города Тихвина.

Это озеро периодическое. Через определенные промежутки вода из него уходит и затем возвращается вновь. Прежде, как рассказывали жители, вода уходила через семь лет. И случалось это перед большими несчастьями вроде голода, пожара, войны. За последнее время интервалы стали уменьшаться…

По мнению местных жителей, причина всему – водяник озера Койгушского.

Он не отличался особой нравственностью, и в наказание за это главный водяной (водяной, заведующий всеми озерами) решил выселить его из этого богатого, рыбного озера.

Для этого вся вода вместе с рыбой была выпущена, и водяник со всем своим скарбом остался на льдине. Один сердобольный мужичок перевез его в соседнее Ванюшкино озеро, где водяник пребывает и до настоящего времени.

Не желая лишать чухарей (местных жителей) рыбы, главный водяной вскоре снова пустил в озеро воду. Узнав об этом, койгушский водяник поспешил перебраться обратно. Чтоб выжить его, пришлось снова выпускать воду, и так продолжается дело до настоящего времени.

В юго-восточном углу Олонецкой губернии, Каргопольского уезда, находится Вадьинский приход. С востока и запада он окружен лесами хвойных пород, а с севера и юга – болотами, уходящими в Вологодскую губернию. Из болот замечательно лежащее против деревни Топоровской, занимающее площадь около трех десятин. Человек, не знакомый с местностью побоится идти болотом из опасения провалиться; все оно качается, как речной висячий мост во время ветра. Между тем ходьба по этому болоту совершенно безопасна не только для людей, а даже и для скота: на нем иногда пасутся стада домашних животных. Жители Вадьинского прихода рассказывают, что лет сто или более назад на том месте было озеро; заросло же оно не по естественным законам, а по воле злого духа. Случилось это вот как.

Однажды крестьянин деревни Топоровской отправился к озеру на охоту за утками и засел в устроенном для охоты шалаше. Чрез несколько времени видит он выходящих из озера тучных, рослых коров, а за ними женщину с золотым подойником. Охотник догадался, что коровы эти принадлежат водяному, почему украдкой выбрался из шалаша, сбегал домой за иконою, с намерением обойти с нею стадо и завладеть как коровами, так и золотым подойником. Но, возвратившись с иконою, он успел обойти одну только корову, которая и досталась ему, а остальные с доильщицею скрылись. Водяной рассердился, что у него отняли корову, и зарастил озеро, хотя не вдруг, а в продолжение нескольких лет. После, когда озеро было не совсем еще зарощено, жители упомянутой деревни видели подойник плавающим поверх воды, которым тоже хотели завладеть; но лишь только подъезжали к нему в лодках, он скрывался в самую глубину озера. На вопрос: как мог золотой подойник плавать поверх воды, передававший это предание крестьянин деревни Оладьинской, 85-летний старик Тихон Алексеевич Юрин, отвечал, что его носил сам водяной с целью заманить людей на глубину, опрокинуть лодку, потопить смельчаков и тем отомстить за отнятую корову.

Где теперь озеро Каскомень, было село большое. Да уж народ был в том селе как камень. Ни хлеба, ни молока ни в долг, ни дарма. Уж и нищие туда не хаживали. Вот раз старицок пришел старенький, а это Илья-пророк был. Подошел к одной избе и просит:

– Хозяюшка, дай напиться.

А та и говорит:

– Не для тебя я воду нашивала.

Пошел Илья-пророк к другой избе, просит:

– Хозяюшка, подай страницку ковшик, воды испить.

А та и говорит:

– Не для тебя я плечи гнула, воду нашивала.

Пошел Илья-пророк к попу:

– Матушка, подай страннику напиться.

А она и слова не сказала, собак на него выпустила. Посмотрел Илья-пророк на небо, говорит:

– Господи, во селе сем воды нетути.

И послал Господь на село воду: из реки плывет, из земли идет и дождем бежит, а люди-то, как где был кто, так словно приклеены. И стало на том месте озеро. А под озером село большое, в неурочный час под нечисто слово и увидеть можно, да не обрадуешься.

В Керженских заволжских лесах, некогда знаменитых в истории нашего раскола, близ села Люнды (оно же и Владимирское), расположилось озеро Светлый Яр. На берега его в заветные дни (на праздники Вознесения, Троицы, Сретения и чествования имени Владимирской Божьей Матери) стекается великое множество богомольного люда (особенно в июне). Напившись святой водицы из озера, которое неустанно колышется, и отдохнув от пешего хождения, верующие идут с домашними образами, со старопечатными требниками и новыми псалтирями молиться к холму, который возвышается на юго-западном берегу озера. Разделившись в молитве на отдельные кучки, молятся тут до тех пор, пока не одолеет дремота и не склонит ко сну. На зыбких болотистых берегах вкушают все сладкий сон – с верою, что здешняя трясина убаюкивает, как малых детей в люльке, и с надеждою, что если приложить к земле на холме ухо, то послышится торжественный благовест и ликующий звон подземных колоколов. Достойные могут даже видеть огни зажженных свеч, а на лучах восходящего солнца – отражение тени церковных крестов.