Файлы фараонов - Джон Джойс

— Считаете ли вы, Селим, что экстремисты представляют угрозу национальной безопасности Египта?

— Я так не думаю. Это горстка отщепенцев, платных агентов Ирана. Их действия подрывают нашу индустрию туризма, поскольку каждый варварский акт получает широкую огласку в прессе.

— А есть ли угроза для моей жизни?

— Вы — совсем другое дело, сэр. Вы — руководитель транснациональной корпорации, один из богатейших людей мира. В любом уголке земного шара вы представляете собой желанную добычу для похитителей или мишень для наемных убийц.

— Звучит весьма лестно.

— Боюсь, известность всегда связана с риском. Вот почему нам следует принять разумные меры предосторожности. Я поставлю своих людей в вестибюле на первом этаже и еще одну группу — на крыше, вокруг вертолетной площадки.

Кроуи что-то буркнул, и египтянин поднял на него вопросительный взгляд.

— Я не могу допустить присутствия людей, которых не проверял лично, — ни на крыше здания, ни на этом этаже, ни вообще поблизости от председателя, — пояснил майор.

Селим откинулся на спинку стула.

— Но вы гость этой страны. Для вас было бы благоразумнее последовать моему совету.

— Полностью отдаю себе в этом отчет, полковник. Я признателен вам за помощь, однако, как мне представляется, наши враги не собираются стрелять из мощной винтовки с оптическим прицелом или готовить взрывное устройство с дистанционным управлением. Скорее, наши потенциальные противники — это фанатики, адепты «священной войны против неверных». Один из таких людей может войти сюда с динамитом и будет счастлив взлететь на воздух вместе со всем зданием — уверенный, что душа его направится прямиком в рай.

— Согласен с вами, майор.

— Это может быть любой прохожий. Вспомните, ведь президента Садата убили офицеры его личной гвардии, выходцы из добропорядочных семей, убежденные в правоте своего дела. Не обижайтесь на мои слова, полковник, но на их месте вполне могли быть и вы!

Селим усмехнулся:

— Полагаю, я должен сейчас испытывать шок. Однако признаюсь, приятно иметь дело с человеком, добросовестно выполнившим свое домашнее задание. Договорились. Сферу собственной ответственности я ограничу нижними этажами отеля и вестибюлем, во всяком случае, до той поры, пока буду уверен, что ваши сотрудники в силах обеспечить безопасность президентских апартаментов. Могу я поинтересоваться маршрутами ваших поездок?

— Мы планируем побывать на месте падения самолета, в аэропорту и других государственных учреждениях, где рассчитываем получить детальную информацию о причинах катастрофы. По мере возможности председатель будет передвигаться на вертолете. Кстати, он должен прилететь с минуты на минуту. Нам хотелось бы поскорее увидеть упавший лайнер.

— Хорошо. Если потребуется сопровождение, готов вам его предоставить. У нас есть два вертолета с оружием на борту, они совершают регулярные облеты столицы.

— Спасибо за предложение, полковник. Думаю, эти вертолеты нам не понадобятся.

— Тем лучше. Что ж, мы выяснили позиции друг друга. Остались лишь небольшие формальности: визы, регистрация и прочее. Я беру все это на себя.

Из такси Юкико вышла у автобусной станции на площади Тахрир. Убедившись в том, что машина отъехала, она прошла в здание, отыскала в туалете пустую кабинку и, не обращая внимания на резкий неприятный запах, достала из дорожной сумки сверток с длинной галабией, которая скрыла ее с головы до пят. Затем Юкико вывернула сумку голубой изнанкой наружу, сунула в нее бинокль и вышла, чтобы поймать другое такси.

По мосту Тахрир она пересекла Нил и оказалась на острове Газира, в фешенебельном районе города со множеством музеев, посольств и дорогих особняков. Следуя вдоль берега реки, машина пронеслась мимо Кейро-Тауэр, спортивного клуба с полями для крокета и гольфа, нырнула под мест, миновала отель «Мариотт». На противоположном берегу сверкнули стеклянные грани здания «Олимпиад», и секунду-другую Юкико не сводила с него глаз.

Она расплатилась с таксистом, дождалась, пока автомобиль скроется в потоке транспорта, и зашагала вперед, посматривая на таблички с названиями роскошных кварталов: Парк-лейн, Нил-Вью, Дорчестер-Хаус. У двери одного из домов Юкико остановилась и нажала кнопку звонка.

Человека, который распахнул дверь, можно было принять за профессионального спортсмена: высокий, черноволосый, мускулистый, с оливковой кожей и небольшими усиками. Юкико знала, что для непосвященных он — преуспевающий фотограф и в его просторном жилище, фасад которого выходил на реку, есть прекрасно оборудованная лаборатория и роскошная студия. Она ничуть не удивилась, увидев на достаточном удалении от окна штатив: дорогой «Никон» с мощным объективом был направлен на крышу отеля «Олимпиад».

Раскрыв сумку, Юкико достала бинокль и протянула хозяину квартиры:

— Снимки сделаны в аэропорту около часа назад. На них интересующий нас объект и его телохранители. Знаете, как достать пленку?

Мужчина повертел бинокль в руках.

— Я удивлен, что столь ответственное задание поручили даме. Да, я смогу достать ее.

Юкико промолчала, наблюдая за тем, как фотограф, нажав на скрытую кнопку, перематывает пленку. Покончив с этим, он ловким движением разъединил тубы бинокля и вынул из него обычный желтый цилиндрик «Кодака».

— Я дам вам знать, когда снимки будут готовы. — Мужчина улыбнулся, но глаза его остались совершенно холодными. Глаза фанатика.

Проводив японку до двери, Заки эль-Шаруд методично закрыл все замки, прошел в лабораторию, взял с полки бачок для проявки пленки, разобрал его и положил на рабочий стол так, чтобы части можно было без труда найти в темноте. Затем выключил свет, вскрыл кассету, заправил пленку в бачок и плотно закрутил крышку. Теперь можно было включить свет.

Сняв пробку с проявителя, Заки осторожно залил жидкость в бачок. Это могло показаться странным, но после многих тысяч сделанных за годы карьеры снимков во время проявки пленки Заки всегда вспоминал кадры, на которых были запечатлены события того рокового дня в октябре

Тогда ему только исполнилось двадцать три года. Он получил первое в своей жизни назначение: младший фотокорреспондент каирской «Аль-Ахрам». Идеальное прикрытие для того, чем молодой человек собирался заняться в действительности. Никто из опытных газетчиков не возражал, когда новичок, за спиной которого была лишь университетская скамья да служба в армии, вызвался снимать скучную церемонию парада. Многие даже посмеивались: «Заки, почему бы тебе просто не провести время в свое удовольствие, а фотографии принесешь прошлогодние, из архива. Что неожиданного можно увидеть на параде?

Но они ошиблись.

На площадь Заки пришел рано, чтобы установить штатив напротив президентской трибуны. На груди у него был длиннофокусный «Никон», с плеча свешивался «Пентакс» с обычным объективом, карманы набиты кассетами с пленкой. Под рубашкой к телу куском пластыря крепилась миниатюрная рация, и вряд ли кто-нибудь мог заметить под капюшоном легкой ветровки крошечный микрофон с наушником.