Князь сердца моего - Елена Арсеньева

Ангелина вспомнила столь схожие черные глаза, вспомнилаголоса: звонкий, выразительный – мадам Жизель и чуть глуховатый – маркизы.Глуховатый? Ну да, его приглушает неизменная вуаль, скрывающая шрам. А еслипредставить, что шрама никакого и нет? Если снять вуаль – не окажется ли, чтопод нею откроется лицо все той же графини де Лоран, мадам Жизель, котораяявилась к Измайловым под именем подруги их дочери? Легковерные же Измайловыприняли за истину объявленную им ложь!

Как вчера сказала мадам Жизель?.. «Ну, Анжель, ты ещеглупее, чем кажешься!» И правда! Все они оказались глупы как пробки, поверивбасням мадам д’Антраге, графини де Лоран... Нет, едва ли – у нее навернякасовсем другое имя, но выяснить его возможно, только заглянув во временаФранцузской революции, когда мать Ангелины пыталась спасти королевскую семью –не на сем ли пути столкнулась она с мадам Жизель? Перешла ей дорожку, вызвалаее ненависть, а ведь женская злоба далеко превосходит мужскую! А может... Нет,ответ знают только Мария Корф и «графиня де Лоран». Или Фабьен.

Фабьен! Он, конечно, замешан во все дела своей матери. Надодумать, и возле опрокинувшейся кареты он не просто так очутился... Да и каретане просто так опрокинулась. Мог ли Усатыч сломанную чеку проглядеть? Фабьен иего сообщник охотились за Меркурием, и прикончить его помешала только Ангелина:на нее Фабьен не смог руку поднять.

И скорее всего, тогда у Фабьена возобладала не забота обАнгелине, а трезвое опасение: смерть своей внучки Измайловы без отмщения неоставят. Или графине де Лоран нужна была живой дочь Марии Корф, чтобы сделатьее своим послушным орудием? Ведь превратила же она в тряпку собственного сына!

И тут до Ангелины дошло, что не только на свою голову онанавлечет беды, если развяжет язык и проболтается о «трех бабах». Пусть дажемадам Жизель пустит в ход выдуманные слухи и грязные сплетни о ней! Да ведь увсякого-любого, их услышавшего, сразу же возникнет вопрос: что же это закомната со стеклянной стеной в доме почтенной француженки? И что за люди тезрители, кои наблюдали сцену позорную, никак в нее не вмешиваясь?

Конечно, только такая глупая курица, как Ангелина, моглапринять на веру угрозу мадам Жизель и не подумать, что каждое злодействофранцуженки рикошетом воротится к ней же!

Ангелина расправила плечи и, зажмурясь, подставила лицотеплому ночному ветерку. Воистину – тишина царствовала над миром. Это просточудо... просто чудо, что сотворило с Ангелиною появление Никиты, уверенность вего любви! Неизъяснимые силы пробудились в ней, жизнь обновилась, и все теперьказалось по плечу, все возможно! Конечно, она пойдет домой, к ней придетНикита; они вновь предадутся любви – уже не таясь друг перед другом, не стыдясьтого огня, который возжигают друг в друге. И может быть, потом Никита попроситее руки...

Ангелина встряхнулась. Мечты и прежде, случалось, заводилиее слишком далеко... Судьба рассудит, суждено ли им стать явью. А пока осталосьисполнить последний долг: зайти в мастерские и все рассказать Меркурию иДружинину.

Она не знала и не могла знать, что, воротись сейчас домой,вся жизнь ее – и не только ее, но и Никиты, и Меркурия, и еще десятков людей! –сложилась бы совсем иначе. Но никому не дано предвидеть судьбу свою, а ксчастью, к несчастью ли – одному Богу известно.

В мастерские Дружинина пускали по паролю, но Ангелина его незнала. Поэтому она пошла вдоль забора, осторожно ведя по нему ладонью, твердозная: нет на Руси такого забора, в котором не отыскалась бы сломанная доска!

Идти, однако, пришлось долго. Ангелина не раз и не двавздрагивала от причудившихся совсем близко шагов, но стоило остановиться ей –стихали и шаги: это, верно, было всего лишь эхо ее собственных. Мерещилось ей ичье-то запаленное, тяжелое дыхание, но оглядывалась – ни души! Она изрядноудалилась от ворот и уже подумала, что этот забор – исключение из российскихправил, как вдруг нащупала широкую щель. Она осторожно сунула голову в щель,озираясь, да и ахнула так, что сердце чуть не выскочило из груди, а из глазискры посыпались: кто-то пребольно вцепился ей в волосы. Ангелина взвыла вголос; руки чуть ослабили хватку, раздался изумленный вскрик:

– Девка! Ей-пра, девка! – а потом те же руки подтащили ее кфонарю, и Ангелина, с трудом разлепив склеенные слезами глаза, увиделаконопатую физиономию, имевшую выражение самое ошарашенное. Впрочем, службу своюконопатый все же знал: не выпуская Ангелининой косы, свистнул в два пальца, и вто же мгновение невдалеке раздался топот ног, и из тьмы вынырнули две фигуры, вкоторых Ангелина с восторгом узнала капитана Дружинина и Меркурия. Но еслипервый при виде Ангелины и вцепившегося ей в косу солдата замер, как солянойстолб, то второй действовал решительнее: вмиг вырвал Ангелину из немилостивыхлап, а стражник повис над землей, воздетый Меркурием за шкирку. Бывший инок ужеготовился двинуть со всего плеча в зажмуренную физиономию сторожа, но тутДружинин опамятовал и сделал что-то такое, от чего Меркурий отлетел в однусторону, а солдат – в другую.

– Вольно, Ковалев! Я полагал, ты заснешь на посту, а тутгляди что приключилось: мало спалось, да много виделось! – проговорил Дружининсдавленным голосом, с трудом сдерживая смех. – Но теперь мы уж тут самикак-нибудь...

Солдат поспешно отступил в темноту, и Дружинин грозновоззрился на Ангелину. Однако не сдержался и разразился хохотом.

– Простите великодушно, сударыня, но... какими судьбами?

Ангелине больше всего на свете хотелось сейчас повернуться кнаглецу спиной и с достоинством удалиться, но сквозь щель в заборе этого несделаешь, к тому же подскочил Меркурий с выражением такой радости от того, чтовидит ее наконец вновь, что она позабыла обиду и вспомнила, зачем сюда явилась.Однако стоило ей рот раскрыть, как поодаль затрезвонил колокольчик, послышалисьвзволнованные голоса, скрип ворот.

– Еще кто-то! Ну и ночка выдалась! – воскликнул Дружинин.

Меркурий быстро шагнул вперед, заслоняя собой Ангелину.Впрочем, дай ей волю, она бы сейчас пожелала вовсе исчезнуть, ибо всопровождении часовых к ней приближался не кто иной, как долговязыймастеровой... В миру, так сказать, Никита Аргамаков.

* * *

– Ну что? – взволнованно спросил Дружинин, подавшись к нему.– Повязали разбойников?

– Да нет, черти бы их драли! – горячим, злым голосом ответилНикита, вытирая со лба кровь и пот. – Ушли, проклятые!

– Что?! – заклекотал возмущенный капитан. – Да вы понимаете,сударь, что вы...