Врата скорби. Следующая остановка – смерть - Александр Афанасьев

К ночи собрались все. Никакой формы, только местная одежда, покрывала из верблюжьей шерсти. Уже снаряженное тяжелое оружие положили на специально отобранных верблюдов, вместе с боеприпасами в переметных сумах. Самим верблюдам замотали морды, чтобы не ревели, не кусались, и не плевались, ноги – еще одна старая пластунская уловка – замотали тряпьем. Верблюды были недовольны, вертели шеями и пытались укусить – но поскольку перед этим их накормили и вдоволь напоили, все же позволили над собой так издеваться. Груженых оружием верблюдов – вели в поводу надежные люди.

Один казак остался здесь, на постоялом дворе. За то время, которое оставалось – Велехов наскоро скопировал свои записи об укреплениях противника, присовокупил к этому свои соображения относительно защищенности города – и строго – настрого приказал казаку не геройствовать. Они должны были дать две зеленые ракеты, если штурм увенчается успехом, одну красную или совсем ничего, если врюхаются. Если к утру ракет не будет – казак должен покинуть постоялый двор и бежать с всех ног обратным путем, в сторону обоза. Этой же ночью – он должен был следить за Исой, хозяином постоялого двора, на случай, если ему придет в голову не спать, а предупредить губернатора или людей Абу, абуидов. Просто так, в расчете на то, что потом это не забудут.

Лица вымазали жженой пробкой – тоже старый прием казаков, выученный ими еще на Кавказе. Все оружие – проверили и разобрали по рукам: каждый должен был нести сам то, что может потребоваться ему в бою. И, как только стемнело, и правоверные прочитали последний ракаат ночного намаза «аль-ишаа» – казаки тронулись в путь по ночным улицам Хариба.

Ночной мусульманский город – кажется мертвым, ночью улицы пусты, потому что Аллах велел ночью спать. Но тишина обманчива – то тут, то там проскользнет тень. Кошка, охотящаяся за мышами, змея. А то и человек. Пылкий кавалер, спешащий к чужой жене или к дочери – здесь, за это могут зарезать и его и ее. Вор… нечасто, но бывают здесь кровавые истории, когда ради того, чтобы не было свидетелей… в богатом доме вырезают всех подчистую, иногда даже и не найдя ничего ценного. Жестокие правила исламского правосудия, когда за обычную кражу отрубают руку вместо того, чтобы выпороть, как следует на Круге[39] – приводили к строго обратному, преступления были относительно редки, но страшны своей жестокостью. Свидетелей не оставляли…

Казачий караван шел по городу, блестели глаза – и казаки не знали, что двести пятьдесят лет тому назад вот точно так же – сорок семь самураев, чей господин был оклеветан и подло убит – точно так же шли по заснеженным улицам Эдо, древней японской столицы, приближаясь к замку Токугавы Цунаеси, главного своего врага[40]. Впрочем, сегодняшняя история должна была повлечь за собой куда более фундаментальные политические последствия.

Обогнули рынок другим путем, нежели тот, по которому они прошли днем – дабы не проходить мимо круглосуточно охраняемого дворца губернатора. Дальше – четыре человека отделились от общей группы казаков и направились вправо, они должны были скрытно выйти на ту позицию, с которой вчера велось наблюдение – чтобы вести снайперский огонь. С ними пошел Слепцов, и это были все снайперы, которые у них были. Последней линией, последней чертой, на которую они могли ступить перед атакой – были крайние дома и хозяйственные постройки городской черты. Дальше, после линии колючих горных кустарников, высаженных здесь для того, чтобы зверье ночью не проникало в город – была пустая, голая земля…

Казаки поползли.

Им нужно было снять ровно два поста. Два – не больше, ни меньше. При этом, они и так ослабляли свой отряд дальше некуда. Скрепя сердце, Велехов снарядил две группы пластунов по два человека в каждой, у них были бесшумные офицерские наганы[41]. Остальным – приказано было залечь и ждать сигнала…

* * *

Две пары казаков – пластунов – бесшумно ползли вперед, останавливаясь и замирая, как только луч прожектора – начинал двигаться. Они были одеты во все черное, специально пошитые костюмы из черной ткани, наподобие тех, какие используют арабские лазутчики. На голове – черный платок. В руках – ткань серого, специально вывалянного в грязи и пыли одеяла из верблюжьей шерсти. По краям – приметаны петли, так что когда ползешь, одеяло волочится за твоими руками, накрывая все тело. Остановился – и ты ничем не отличаешься от небольшого, бесформенного бугорка на земле: под этим одеялом не угадать человеческого тела. Здесь нет ничего нового, точно такую же технику – использовали арабские лазутчики – ассасины, приближаясь к казачьим деревням и стоянкам. Казаки – почти никогда не выдумывали ничего своего, приходя куда-то – они начинали учиться у местных. Одеяло для маскировки, черный костюм, черный или бурый платок и манера его повязывать – совсем как у женщин – все позаимствовано здесь.

Кроме оружия.

Оружие у лазутчиков – пластунов свое, в основном армейское – в армии служили все, много чему там научились. Основное – револьвер Наган, но не простой – с глушителем Максима[42] и с небольшим фонарем, включающимся от клавиши рядом с барабаном на рамке. Наган – единственный из известных револьверов, позволяющих использовать глушитель, немцы тоже используют револьверы с глушителем – но у них глушитель закрывает и барабан тоже, для перезарядки приходится откидывать дверцу, а вес всего этого – больше двух килограммов. Гениальное изобретение бельгийского оружейного фабриканта Леона Нагана – вмещает семь патронов и весит намного меньше.