Смерть Канарейки - Стивен Ван Дайн

– А как же с кольцом, сэр? – Хэс был ужасно разочарован. – И как насчет его угроз и отпечатков пальцев, и списка точно таких же грабежей со взломом?

– Только дополнительные факторы, – объяснил Маркхэм. – Хороший адвокат мог бы оправдать его в двадцать минут, даже если бы я добился обвинительного акта. Ведь вы понимаете, нет ничего невозможного в том, что женщина дала ему кольцо неделю назад – вспомните показания горничной о том, что он как раз требовал денег в то время. И ничем не докажешь, что отпечатки пальцев не были действительно оставлены в понедельник днем. Дальше, мы никак не можем связать его с отмычкой, потому что не знаем, кто работал прошлым летом в Парк-авеню. Вся его история совпадает с известными фактами, а мы ничем не можем опровергнуть ее.

Хэс беспомощно пожал плечами, с него слетел весь задор.

– Что же нам делать? – грустно спросил он.

– Я думаю, что мне прежде всего надо самому поговорить с ним.

Он нажал кнопку и приказал служащему заполнить официальное требование. Подписавшись под ним, он послал Свэкера к Бену Хэнлону.

– Пожалуйста, спросите его насчет этих шелковых рубашек, – взмолился Ванс. – И выясните, если сможете, находит ли он белые жилетки подходящими к смокингу.

– Это учреждение – не магазин готового платья, – огрызнулся Маркхэм.

– Но, дорогой Маркхэм, вы же все равно не узнаете ничего больше от этого Петрония.

Через десять минут помощник шерифа ввел в кабинет Тони Скила. Щеголь не оправдывал сейчас своего прозвища. Он был бледен и изможден, испытание прошлой ночи, проведенной в полиции, наложило на него отпечаток: он был небрит, растрепан, кончики усов поникли. Но, несмотря на свое печальное положение, он держался насмешливо и презрительно. Бросив на Хэса злобный вызывающий взгляд, он с подчеркнутым равнодушием встал перед прокурором.

В ответ на вопросы Маркхэма он упрямо повторил ту же историю, которую рассказывал Хэсу. Он цеплялся за каждую деталь с упорством школьника, наизусть выучившего свой урок и механически повторяющего зазубренное. Маркхэм упрашивал, грозил, запугивал. Исчезла его обычная мягкость, он напоминал неумолимую машину. Но Скил, нервы которого, казалось, были из стали, не дрогнув выдерживал огонь его вопросов. Через полчаса Маркхэм сдался, не в силах ничего вытянуть из него. Он уже собирался отпустить Скила, когда Ванс поднялся с места и неторопливо направился к столу Маркхэма. Присев на край стола, он с любопытством поглядел на арестованного.

– Так вы любитель сыграть в карты? – небрежно заметил он. – В кон-кен. Дурацкая игра, правда? Хотя интересней, чем бридж. В нее играют в английских клубах. Вы все еще играете в две колоды?

Скил невольно нахмурился. Он привык к ярости прокурора и дубинкам полиции, но здесь перед ним был совершенно новый тип инквизитора, и ясно, что он был удивлен и испуган. Он решил встретить нового противника высокомерной усмешкой.

– Кстати, – продолжал Ванс тем же тоном, – можно, будучи спрятанным в шкафу мисс Оделл, видеть тахту через замочную скважину?

Внезапно улыбка сползла с лица Скила.

– И странно, – поспешно продолжал Ванс, не отрывая от него глаз, – почему вы не подняли тревогу?

Я пристально наблюдал за Скилом и, хотя на его застывшем лице ничего не дрогнуло, заметил, как расширились его зрачки. Маркхэм, я думаю, тоже заметил это.

– Не беспокойтесь, – прервал Ванс, когда Скил открыл рот, чтобы ответить. – Но вот все-таки скажите мне: неужели на вас совершенно не подействовало это зрелище?

– Не знаю, о чем вы тут разговариваете, – отозвался Скил с угрюмой дерзостью. Но в нем чувствовалась какая-то неуверенность. Теперь он прилагал усилия, чтобы казаться безразличным.

– Не очень-то приятное положение. – Ванс не обратил внимания на ответ Скила. – Как вы себя чувствовали, скорчившись в темноте, когда кто-то попытался повернуть ручку и отворить дверь?

Его глаза сверлили Скила.

Мускулы на лице Скила напряглись, но он ничего не ответил.

– Хорошо еще, что вы предусмотрительно заперлись, а? – продолжал Ванс. – А что, если бы он нашел дверь открытой – господи боже! – что тогда?

Он замолчал и улыбнулся с мягкой любезностью, производящей впечатление большее, чем самый яростный взгляд.

– Я хочу сказать, держали ли вы наготове для него отмычку? А если бы он оказался сильнее и быстрее вас… если бы его пальцы сжали вам горло прежде, чем вы успели бы ударить его?… Думали ли вы об этом там, в темноте?… Нет, не очень это приятное положение. Я бы сказал, даже отвратительное.

– Вы что, бредите? – нагло фыркнул Скил. – Вы обалдели уже совсем.

Но он забыл о своем высокомерии, и что-то, похожее на ужас, промелькнуло у него на лице. Но это было мгновенно, и почти тут же прежняя ухмылка вернулась к нему, он презрительно мотнул головой.

Ванс направился к своему креслу и устало растянулся в нем, как будто его интерес к этому делу совсем испарился.

Маркхэм внимательно следил за этой сценой, но Хэс курил с плохо скрытым раздражением. Наступившее молчание было прервано Скилом.

– Вы, наверно, уже собрались задушить меня? – Он хрипло засмеялся. – Что ж, попробуйте. Мой адвокат Эйб Рубин, вы бы позвонили ему и сказали, что он мне нужен.

Маркхэм с недовольным видом кивнул помощнику шерифа, чтобы он забрал Скила.

– До чего это вы пытались добраться? – спросил он Ванса после их ухода.

– Просто небольшой маневр в моем рвении пробраться к свету. – Ванс спокойно курил несколько мгновений. – Я думал, что мистеру Скилу придется излить свое сердце перед нами. И я помогал ему

– Это было великолепно, – поддразнил его Хэс. – Я каждую минуту ожидал, что вы его спросите, не играл ли он в шефльборд, и отчего умерла его бабушка.

– Сержант, – взмолился Ванс, – не будьте таким недобрым. Я этого не вынесу… А что, разве наша беседа с мистером Скилом ничего вам не сказала?

– Ну, конечно, – сказал Хэс, – вы хотели доказать, что он сидел в шкафу, когда Оделл была убита. Но куда это нас приведет? Это снимает вину с него, хотя взлом был произведен профессионалом, а Скил пойман на месте с одной из безделушек.

Он возмущенно повернулся к прокурору.

– Как же так, сэр?

– Мне не нравится оборот дела, – сказал Маркхэм. – Если Скила будет защищать Эйб Рубин, нам с ним не справиться. Я убежден, что он тут замешан, но никакой суд не примет моих подозрений взамен доказательств.

– Мы могли бы отпустить Щеголя и не спускать с него глаз, – неохотно предложил Хэс. – Может быть, нам удастся поймать его на чем-нибудь, и тогда игра будет окончена.

Маркхэм задумался.

– Это неплохая мысль, – согласился он. – Все равно нам не добыть улик, пока он будет сидеть взаперти.