Сказание о Луноходе - Александр Струев

В юбилейный год для высшего руководства стали организовывать поездки по обмену опытом. С одной стороны поездки эти расширили кругозор, а с другой – стимулировали власть на местах, чтобы там не впадали в маразм от бесконтрольности и вседозволенности, государство-то – ой-е-ей какое великое! Конца и края ему нет!

– Сиднем сидишь, командуешь и потихоньку с глузду съезжаешь, – бурчало начальство на периферии.

Проверяющие и те без удовольствия за тысячи километров ехали.

– Поневоле охуеешь, если всю жизнь на отшибе и лица нового за двадцать лет не увидел! – выступая перед партхозактивом, отметил Вожатый.

Поездки по обмену опытом устраивались с размахом, хлеб да соль, школьницы в пояс кланяются, концерты, торжественные заседания, настроение приподнятое. Потом долго вспоминали, как что было, и органавтам удобно, в процессе неформального общения можно получше распознать человека, присмотреться, а это, товарищ, всегда пригодится!

Группы из высших руководителей начали комфортабельно колесить по Великой Стране. У некоторых получалось съездить в командировку аж по три раза! За шесть лет такие поездки стали доброй традицией, вошли, как говорится, во вкус. И тут грянула беда. Автобус, в котором разместились три Государственных министра и двенадцать краевых Наставников, в жуткий снегопад сорвался в пропасть на Кавказе. Страшная трагедия! Театр мимов в Большом посвятил их памяти потрясающее шоу, зрительный зал рыдал взахлеб. Пятнадцать городов получили имена погибших сынов Отечества, но эти города надо было еще построить. Пятнадцать партийных организаций зачислили героев в свои непоколебимые ряды посмертно. Увековечив память погибших, поскорбев, Вожатый велел возобновить поездки.

– Не время сейчас останавливаться! Надо продолжать перенимать опыт. Командировки не развлечение, а дело государственное! Поскорбели и будет!

Но в самом узком кругу, за вечерним чаем, откусывая ароматную пастилу, Он самодовольно ухмылялся.

– Самые говорливые попались! Теперь трепитесь на здоровье! Долго я вас, блядей, высматривал, пока в один автобус набил, экскурсии по стране гонял, народные деньги тратил, но не жалею, не напрасно! Всю гниль партийную одним махом вычистили.

И опять зачастили по городам да по селам делегации под проблесковыми маячками. Опять Газета стала взахлеб рассказывать о невероятных успехах в провинциях. То на Камчатке новый химический комбинат отгрохали, в мире равного не найти, то в Финляндии завод по производству питательных концентратов запустили, чтобы население Африки от голодной смерти уберечь и посредством продовольствия Африку к Великой Стране приблизить, то в трудолюбивом Вьетнаме математическую школу новейшими компьютерами оборудовали, чтобы одаренные дети еще талантливей становились, то на Орловщине чудо-вишня высотой с два девятиэтажных дома вымахала и одна урожай, как колхозный сад, выдала!

Трагедию на Кавказе стали потихоньку забывать. Парторганизации, куда навечно зачислили погибших, расформировали, личные дела сгрузили в архив, а там – черт голову сломит! Наклонившись поближе, Вожатый посетовал Доктору:

– Опять наши умники рассуждать начали. Не сидится спокойно, особенно некоторым. Стал министром и сразу разговаривать научился! Вот чудеса где!

Доктор понимающе кивнул.

– Зазнались, сволочи, – продолжал Вожатый, – приработались, вошли во вкус! Мысли поганые в бошках елозят! Что прикажешь с ними делать?! Ждать, когда они нам шею свернут?! Потерпим месяцок-другой, а там надо будет новую партию на тот свет, к героям готовить! Мне до полного комплекта трех пустомель недостает. Трех, остальные известны. Ну ничего, разыщем! Я нет-нет да и пролистываю на ночь отчеты локаторщиков, а там сплошной негатив. Очень лихо некоторые языками молоть научились, считают, совсем Я старый стал, немощный, из ума выжил, не знают, паскуды, как у меня по ночам руки чешутся, чтобы им, негодяям, шею свернуть! – сощурив глаза, с угрозой проговорил Вожатый.

Сначала думал не всех болтунов в экскурсию. Стариков на Поселение, пьяниц, а их, сам знаешь, с лихвой – в больницу подлечиться, а уж в больнице – залечат, будьте любезны! Только самых отпетых в круиз.

– И что? – поинтересовался Доктор.

– Вот тебе и что! Хотел распихать кого куда, вроде жалко их, дармоедов, а после чтения рапортов не хочу с ними цацкаться! Пускай все прокатятся. Собаке – собачья смерть! Ты с Фадеевым детали додумай. Голова гудит от них, от пустозвонов. Только в этот раз старайтесь поделикатнее, чтобы на самом деле в пропасть сгинули или сгорели по-настоящему, а не как тогда – из пулеметов без передыху так бацали, что из автобуса решето сделали! Что за дикость?! Надо было культурно: «Извините, можно вас на минуточку?» Отвел в сторонку и пулю в лоб, но так, чтобы тихо, а вы?! К тому же автобус казенный попортили, нехорошо! – со вздохом пожурил Вожатый.

– А может, не в круиз? Есть и другие способы, – заговорил Доктор. – Давайте отправим их в долгосрочную загранкомандировку, вроде бы на переговоры, – предложил он. – В Газете эту тему разовьем, со всех сторон обмусолим, покажем, какая трудная обстановка в мире, что союзники в нашей помощи позарез нуждаются и что уже сформирована специальная делегация мир спасать. И всех этих ублюдков в ее состав включим, чтобы граждане страны знали, какие авторитеты за море отправляются, и портреты их с трудовыми биографиями пропечатаем, под заголовком «Послы мира». Чем плохо? – увлеченно продолжил Доктор. – Уверен, что никто ничего не заподозрит. А иностранцы пусть пиздят! Будем в Газете регулярно репортажи о сложной дипломатической работе публиковать. Красота! А вместо загранкомандировки всех выродков в Подземку отвезем. В Подземке мы специальный отсек для начальников оборудовали. На добыче философы долго не протянут, ну хоть драгоценных камней у Партии прибавится.

– Можно и так! – не возражал Вожатый. – Пусть в Подземке друг с другом впечатлениями делятся, времени хватит наговориться. Ну а что у нас на приисках? Как дела?

– Кимберлитовые трубки в Архангельске побогаче африканских, вы это знаете, бриллианты исключительной чистоты попадаются, а вот Якутия – выдохлась, роем-роем, просеиваем-просеиваем – и ничего. Сворачиваться там надо, – докладывал Доктор. – Зато в Гватемале на новый алмазный клондайк наткнулись, скоро по-настоящему добычу развернем. Прогнозы там замечательные. Представитель Де Бирса зеленый ходит, понимает, какую жопу мы им готовим. И на Урале все великолепно, сапфиров с изумрудами не сосчитать, вот где богатство! Там сокровищ больше, чем во всей Индии, оказалось.

– Хорошо! Очень хорошо! – кивал Вожатый. – Нам эти камушки позарез нужны. Мы через эти камушки к мировому господству идем. К ми-ро-во-му! – отчеканил Он. – А за такое господство потомки нам все простят. Да Бог с ними, с потомками, пусть сами потом разбираются!

Вожатый замолчал и медленно потянулся к вазе с фруктами. Двумя пальцами очень бережно оторвал от грозди вытянутую фиолетовую виноградинку и положил в рот.

– Это другое дело, сочная! – похвалил Он, – а вчера лежалый виноград подсунули, точно резиновый. Разве ж это виноград? Сколько раз говорю – проверяйте, пробуйте – ни хрена, хоть палкой дубась! Если фрукт ешь, надо чтобы у него вкус был, аромат, чтобы солнце в нем сладостью наливной проглядывало, а от лежалого говна потихоньку в корову превратишься, в жвачное животное – никаких вкусовых ощущений. А они – «фрукты поданы!» Какие фрукты, сено! Вы их сначала пробуйте, бездари! Что с ними делать?! Такие у нас и министры попадаются, вот что обидно! – нахмурился Вожатый и взял еще виноградинку.