Вторая жена - Анджела Арни

Она могла бы сказать «вторая жена», подумала Фелисити, укладывая свертки в две пластиковые сумки для продуктов и выбираясь из машины. Неумолкаемый шум дождя перекрывал звук голосов, и она решила свести обмен любезностями до минимума, чтобы не промокнуть окончательно.

Рада познакомиться с вами. — Фелисити улыбнулась полукругу бледных лиц и ощутила, что все они мысленно сравнивают эту неказистую незнакомку с предыдущей женой доктора Хьюза, ослепительной и безотказной Самантой, которая, если верить Алисе Эпплби, так много делала для деревни.

— Мне ужасно жаль, но я не могу постоять с вами, — решительно сказала она. — Мне нужно успеть к дневной почте. — С этими словами она повернулась к ним спиной и быстро пошла через мокрый газон к зданию почты.

Тяжело дыша, промокшая Фелисити бросила свертки на стойку. Если повезет, Оливер Дикенс получит их в понедельник утром. При этой мысли она испытала облегчение. По крайней мере, часть дела сделана. Осталось дать объявление.

— О Господи, миссис Хьюз! — сказала почтмейстерша, увидев гору свертков. — Вы что, заранее рассылаете рождественские подарки?

— Книги, — лаконично ответила Фелисити. — Я их читаю. Это моя работа.

— Серьезно? — Почтмейстерша по очереди клала свертки на весы. — Замечательная работа. Легкая. Я бы с удовольствием ею занималась.

Фелисити закусила губу. Легкая! Если бы она знала…

— Сколько с меня?

— Семнадцать фунтов десять пенсов, пожалуйста. — Проштемпелевав последнюю бандероль, почтмейстерша наклонилась так, что ее губы оказались на одном уровне с узкой амбразурой в стеклянной перегородке, отделявшей ее от посетителей. — Конечно, — доверительно сказала она. — Я сама очень люблю читать. Вот только времени не хватает. А мой муж считает это ерундой.

— Тогда скажите ему, что он ошибается, — бросила Фелисити. — Книги лучшее, что есть в жизни.

— Ого! Серьезно? — Почтмейстерша поправила очки и уставилась на собеседницу.

— Да, серьезно! — громко ответила Фелисити, взяла сдачу и вышла.

— Эта новая миссис Хьюз немного странная, — заметил следующий посетитель, протягивая пенсионную книжку.

— Ну, она из Лондона. Это многое объясняет, — ответила почтмейстерша, быстро штемпелюя книжку.

Выйдя с почты, Фелисити под дождем побежала в сельскую информационную службу. Она вынула заранее заполненный бланк и вручила его мужчине, сидевшему за стойкой. Сегодня это был мистер Смитсон, работавший здесь неполный день и занимавшийся сменой объявлений на местной доске.

Не скрывая любопытства, он медленно прочитал объявление вслух, а затем сказал:

— Когда от доктора Хьюза ушла первая жена, хозяйство в доме вела миссис Бальфур.

— Знаю. Он говорил мне. — Похоже, в этой мерзкой дыре все знают всё. Фелисити вынула кошелек и решительно открыла его. Она хотела только одного: заплатить за объявление и уйти.

— Может быть, позвонить ей и спросить, не согласится ли она вновь взяться за эту работу?

— Нет, спасибо, — сказала Фелисити тоном, который ее мать всегда называла тоном премьер-министра. — Тот, кто придет в Черри-Триз, будет работать у меня, а не у доктора Хьюза. Я хочу сама подобрать человека.

— Я только пытаюсь помочь, — обиженно ответил мистер Смитсон.

— Я знаю и очень вам признательна. Но предпочитаю выбрать помощницу сама. — Фелисити не было дела до мистера Смитсона. Когда Аннабел предложила помогать ему менять объявления, тот отказался, заявив, что на девочек ее возраста положиться нельзя.

— Это дискриминация по половому и возрастному признаку! — воскликнула пришедшая в ярость Аннабел. Фелисити с ней согласилась, хотя в глубине души подозревала, что мистер Смитсон прав. Но его отказ означал, что Фелисити придется поглубже залезть в собственный кошелек, чтобы обеспечить дочь деньгами на мелкие расходы. Одного этого было достаточно, чтобы занести мистера Смитсона в черный список.

Она передала ему бумажку в пять фунтов, закапав при этом стойку.

— Плачу за две недели для начала. Он принял деньги, вытер стойку и вручил ей сдачу.

— Сомневаюсь, что кто-нибудь откликнется. Было бы намного проще, если бы вы позволили мне позвонить миссис Бальфур. — Блеск голубых глаз Фелисити заставил его осечься. — Ну что ж, я думаю, вам лучше знать. — Однако, если судить по тону, он в этом сильно сомневался.

Всю обратную дорогу Фелисити кипела от негодования. Когда она добралась до дому, то была в таком состоянии, что ее раздражало все на свете. Черри-Триз! Вишневые деревья. Что за дурацкое название, подумала она, глядя на белую надпись над воротами. Брызги летели из-под колес во все стороны. Тут и в помине нет ни одной вишенки! Но потом Фелисити ощутила угрызения совести. Она всегда говорила Тони, что это название ей нравится. А когда-то давным-давно здесь действительно росли вишни. Она обуздала гнев, напомнив себе, что все нужно рассматривать в перспективе.

Телефон зазвонил в тот момент, когда она отпирала входную дверь. Фелисити опрометью бросилась на кухню и схватила трубку. Это был Оливер Дикенс, часто приходивший в офис по выходным: тут был его второй дом.

— Я только хотел узнать как дела, — сказал он. — Подгонять не буду.

— Я знаю, что опаздываю, — устало ответила Фелисити.

— Не переживай. — Бесплотный голос босса, доносившийся из Лондона, был спокойным. Ему хорошо, мрачно подумала Фелисити. Не нужно выходить на дождь, мерзнуть и стоять в промокших туфлях. — Я хотел узнать, — мягко сказал он, — успела ли ты составить резюме на те четыре рукописи, которые были высланы тебе неделю назад.

— Я уже отправила все предыдущие рукописи и две из четырех, о которых ты говоришь, — ответила Фелисити. Неужели Оливер сделает ей выговор? Она этого не вынесет. — Ничего стоящего, — резко добавила она.

— Серьезно? — удивился Дикенс.

— Ничего. Первая рукопись — эротические фантазии какого-то мужчины о том, что было бы, если бы он с помощью телекинеза оказался на планете, обитателями которой являются одни сексуально неудовлетворенные женщины. Все голые, с огромными грудями, сражающими мужчину наповал, и с роскошными кудрями на лобике, длина которых составляет десять сантиметров.

— Наверно, ты хотела сказать «на лобке», — мягко поправил ее Оливер.

— Нет, не хотела. Этот ужасный человек всюду пишет «на лобике».

— О Господи… — Оливер ненадолго умолк, переваривая услышанное, а потом хихикнул. — Ну а вторая? — с надеждой спросил он.

— Ты имеешь в виду рукопись Мелиссы Бродбент, — угрюмо сказала Фелисити.

— Да, на эту женщину у меня были большие надежды. Неужели я буду вынужден и ей писать письмо с отказом? Она такая милая.

Ох, Оливер, почитал бы ты эти рукописи сам. Но Фелисити знала, что это безнадежно. Он судил о людях по внешности и по тому, нравится ему человек или нет. Однако она слишком хорошо знала, что самые симпатичные люди пишут хуже всех. Впрочем, это его трудности. Она читает, он пишет письма с отказами, вот и все.