Мамина нелюбовь. Как исцелить скрытые раны от несчастливого детства - Жасмин Ли Кори

Иногда мать обеспечивает так мало элементов повседневной жизни, что, когда ее дети вырастают, они ничего не знают об обустройстве домашнего быта или рациональном суточном режиме. В гостиной должна быть мягкая мебель? Семья может сидеть вместе за столом во время обеда? У детей существует время на сон? Сплошные новости. Понятия об основах организации быта отсутствуют.

Взаимодействия, формирующие каркас для развития здорового чувства «я», также отсутствуют или далеки от оптимальных, что приводит к множеству проблем, которые мы рассмотрим в следующей главе. Ключевая часть развивающегося «я» ребенка обеспечивается отзеркаливанием; к несчастью, это редко доступно с эмоционально отсутствующими матерями.

Эти матери не приучены обращаться с эмоциями и в основном их не переносят. Они не знают, как справиться с детскими слезами, иногда даже допускают агрессивные высказывания: «Прекрати реветь, или я дам тебе повод для слез!» В других случаях детей не стыдят за проявление своих чувств, но их эмоции игнорируются, а поощряют таких детей в том случае, когда они сдерживают любые нерадостные или «слабые» чувства.

Если похвала и поощрение присутствуют, то обычно они не безусловны. Этих детей хвалят за то, что ценится матерями (наиболее часто успехи в учебе), но их личные качества поощряются и отмечаются редко. Незрелая или нарциссичная мать часто не замечает и не ценит те качества ребенка, которыми он отличается от нее. Такие матери награждают своих детей, когда те отзеркаливают ее или соответствуют ее представлению о том, какими следует быть ее детям, но совершенно не поддерживают уникальное «я» ребенка.

Этих отчужденных матерей часто запоминают как очень внимательных во время болезни ребенка, однако у многих нет воспоминаний о нежных прикосновениях или объятиях в то время, а некоторые помнят холодные, механические касания. Для кого-то же мать была просто обеспокоенным лицом у двери.

По сравнению с нашей картиной идеального материнства, дети подобных матерей получили крайне мало. Это все равно, что смотреть на пустые полки буфета и видеть одни жалкие крохи.

Еще один ключевой момент, практически полностью отсутствовавший у лишенных внимания людей, – руководство. Одна из функций Хорошей Матери – научить ребенка, как выполнять трудные задачи, выходящие за пределы его текущих способностей. Хорошая Мать помогает ребенку оценить, с чем он может справиться, что может быть немного выше его навыков и как от этого отказаться. Она приспосабливает задачу к способностям ребенка. Когда мы этого не получаем (и с тех пор не научились этому иными способами), мы часто не знаем, как ориентироваться в жизни. Одни, столкнувшись с трудной задачей, падают духом и даже не пытаются к ней приступить. Другие погружаются в нее без подготовки или уважения к пределам собственных возможностей (то есть не проявляя заботы о самом себе).

Представьте себе, как умелая мать помогает своим детям планировать, что собрать с собой в летний лагерь или сколько дополнительных занятий взять в школе с тем, чтобы не перегрузиться. Хорошая Мать учит ребенка, как регулировать трудности, принимая во внимание потребности и ограничения (такие как усталость, стресс и голод). Когда мы откусываем больше, чем можем прожевать, Хорошая Мать говорит: «Слишком много, дорогой. Давай-ка немного это облегчим».

То, что я сейчас описываю, на самом деле – комбинация ролей матери-наставницы (предоставляющей выверенную помощь) и матери-утешительницы (заботящейся о том, чтобы ребенок не перегрузился). Когда мы в детстве получаем этого в достатке или учимся быть матерями для самих себя, то задаемся вопросом: «Какой длины шаг будет достаточно большим для меня? А какой слишком большим?» Мы понимаем, что нам требуется для того, чтобы суметь сделать шаг пошире.

Моя клиентка Софи сообщила, что мать показала ей, как делать салаты и мыть посуду, но совершенно не научила ее, как «делать жизнь»: как вести беседу или завязывать отношения с другими людьми, как управлять своими эмоциями или другим важным вещам. Подобные матери, по всей видимости, упразднили роль наставницы или, по крайней мере, чувствуют себя в ней довольно неуверенно.

Другой пациентке, Ирэн, казалось, что мать никогда не отказывалась послушать ее, но сама не проявляла никакого любопытства к жизни дочери. Она никогда не «расстилала красную ковровую дорожку» и не приглашала детей приходить к ней со своими проблемами или нуждами. Именно мать должна закладывать фундамент, а не ждать, что дети интуитивно догадаются обратиться к матери за помощью.

Один из вопросов, который я задавала своим респондентам, был таким: «Если бы вы могли назвать одно качество, которое отсутствовало у вашей матери, что бы это было?» Часто в ответ я слышала, что матери не могли устанавливать эмоциональную связь. Обычно под этим они имели в виду отсутствие связи с ними в детстве, но некоторые признавали, что их матери, по-видимому, не устанавливали эмоциональных связей ни с кем.

Чаще всего у недополучивших качественного материнства взрослых не сохранилось воспоминаний о моментах близости с матерями в детстве. Никаких воспоминаний об объятиях, пропитанных любовью взглядах или теплом приеме в важные моменты жизни. Теплый прием означает, что близкие чувствуют себя причастными к вашему жизненному опыту. Они понимают, через что вам пришлось пройти и что это для вас означает. Обычно мы осознаем это через получаемую эмпатию или отзеркаливание. Другие не могут знать ваш опыт точно, но мы хотим, чтобы они, по крайней мере, попытались. Мы хотим, чтобы наш опыт был им небезразличен. Когда от нас отмахиваются, или не принимают всерьез, или нам не верят, когда мы говорим о своих чувствах, у нас создается ощущение оторванности и одиночества.

Кэрол описывала происшествие, случившееся с ней в возрасте шести лет. Ее жизнь несколько мгновений реально висела на волоске, и она успешно это преодолела. Когда Кэрол рассказала об этом матери, та отмахнулась от опасности и вела себя так, как будто рассказ был неправдоподобным, таким образом упуская очень важный момент в жизни Кэрол. Это была та минута, когда она так легко могла передать послание Хорошей Матери: «Ты такая умная и храбрая, я так рада быть с тобой». Это могло бы стать таким моментом, когда Кэрол почувствовала бы себя желанной и знала бы, что любима. Вместо этого у нее осталось чувство, что она не может доверять своей матери в том, что та будет рядом в нужный момент.

Такие неспособные к формированию связей матери не умеют общаться. Они не только упускают возможности вроде только что упомянутой, но также не могут реагировать на попытки установить отношения. Другая моя пациентка, Сильвия, вспоминает, как в подростковом возрасте положила матери под подушку откровенное письмо о себе в надежде наладить определенный уровень общения, но мать никогда о нем так и не упомянула.

Те, кто себя чувствует любимым, может удивляться тому, что у людей нет ни единого воспоминания о близости и контакте в детстве. Труднее всего это себе представить именно потому, что такая картина совершенно противоречит нашему коллективному образу о том, какой должна быть мать.