Гамбит Айвенго - Саймон Хоук

– Мне кажется, что ты, наверное, прав, – сказал Бобби. – Он ухватился за ложь, что ты ему скормил, и держится за нее изо всех сил. Он продолжал говорить мне, каким осторожным он собирается быть, как он собирается превратить паранойю в искусство. Он пытается относиться к этому легко, но как же он напуган.

– А ты бы не был?

– Если честно, я не знаю. Пытаюсь поставить себя на его место, но ничего не получается. Меня тошнит от одной мысли об этом.

– Это хорошо, – сказал Финн. Продолжай об этом думать. Это поможет тебе расправиться с Голдблюмом, когда подвернется случай.

– Ну, да. Я даже не знаю этого человека, но уже ненавижу его больше, чем кого-либо за всю свою жизнь.

Финн кивнул.

– Но потом я ловлю себя на мысли, что, возможно, он действительно не виноват. Ведь рациональные люди так не поступают. Он болен, Финн. Он безумен.

– Не оставляй в себе места для жалости, – сказал Финн. – В рамках их собственного безумия, подобные люди могут вести себя на удивление рационально. Он умнее тебя. В противном случае он никогда бы не стал рефери. Никогда не совершай ошибку, недооценивая своего врага или жалея его. Это дает твоему врагу преимущество, а Голдблюм и без этого уже нас превзошел.

– Ага, расскажи мне об этом.

– Чертовски хочется заполучить хроноплату, – произнес Финн. – Дай мне знать, если на нее наткнешься.

– Чмошная армия, – сказал Бобби.

– Такова жизнь.

Бобби на мгновение замолчал.

– Но для тебя это что-то большее, – сказал он. – Это образ жизни, да? Не могу представить, чтобы я закончил службу, и тут же пошел по новой. Для меня это сумасшествие.

– Может, так оно и есть, – сказал Финн.

– Сколько тебе лет, Финн?

– Сто шесть.

Бобби фыркнул.

– Мне только шестьдесят. А Хукеру, Иисусе, девятнадцать! Уходить таким молодым… Богом клянусь, хотел бы я, чтобы был другой выход.

– И я тоже, – сказал Финн.

– Почему мы это делаем?

– Лучше лорда Теннисона не скажешь, – произнес Финн.

– Я не об этом, – сказал Бобби. – Я не о том, почему мы делаем это, а о том, для чего нужно продолжать эти временные войны? Учитывая риски, я просто не могу понять, почему они продолжаются. Почему мы не можем просто остановить это до того, как случится что-то действительно неприятное?

– Возможно, оно уже произошло, – сказал Финн. – Поэтому мы здесь. Что касается прекращения, попробуй выясни, когда началась гонка вооружений, в каком бы аду это ни было, и спроси себя, почему они не остановили ее тогда. Кто-то должен был бы остановить ее первым. Твоя проблема в том, что ты мыслишь, как разумный человек, а не как политик. Вернись в прошлое, к Войне поясов, ядерной гонке вооружений, первой атомной бомбе… Ладно, у нас есть технология, и мы знаем, насколько она опасна, и как опасно устраивать эскалацию. Продолжать двигаться тем же курсом будет безумием. Но если мы остановимся, нет никаких гарантий, что они остановятся, и игра в чехарду продолжается. Проблема в том, что у людей, принимающих эти чертовы решения, никогда нет должной квалификации для их принятия. В прошлом, когда начались временные войны, никто полностью не осознавал всех рисков. Ты не можешь изменить историю, так ведь? Ты не в состоянии изменить прошлое, оно абсолютно. Все, что ты делаешь в прошлом, будет нивелировано тем или иным способом инерцией времени. И это верно, но верно лишь частично. Все так, как я сказал Лукасу раньше об отклонении реки. Следуй аналогии. Бросив большой камень в реку, ты создашь всплеск и породишь несколько водоворотов, которые со временем рассеются в потоке. Вот почему, если ты застрелишь несколько несчастных «красных мундиров» при Банкер-хилле, то не особо рискуешь изменить ход истории.

– Если только ты не отправился на войну за независимость и не замочил Джорджа Вашингтона, – сказал Бобби.

– Справедливо, – сказал Финн, – но никто не верил, что это было возможно. Все думали, что что-нибудь случится, чтобы этому помешать. Но ведь были и аномалии, например, случай в Батерсте, на который ссылался Менсингер, с британским дипломатом в Австрии, который вышел из своего экипажа в открытом дворе. Он прошел перед лошадьми и просто исчез, и никто о нем больше не слышал. Это не изменило хода истории, наверно, но разве можно быть в этом полностью уверенным? Менсингер доказал, что параллельные течения времени могут существовать и что расщепленное течение времени в конце концов соединится. Возьми еще больший валун, какой-то огромный проклятый кусок скалы, и брось его в реку, и он расколет реку, но вода будет течь вокруг валуна, и парные потоки снова объединятся, опять образовав единый поток. Именно то, что происходит во время этого разделения, так всех пугает. Вот тогда они действительно испугались, но не меньше этого они боялись, что другая сторона не остановится, если они остановятся. Так корпус рефери получил больше власти, и они начали очень строго подходить к учету солдат, убитых в бою… Вы должны вернуть своих мертвецов, потому что никогда не знаете, что может произойти. Вы должны отправить свои команды поиска и возврата, чтобы найти своих ПБВ, и вы чертовски переживаете, когда они не справляются. Что оставляет вас сидеть на пороховой бочке, которая может под вами рвануть. Кого-нибудь это волнует? В определенной степени, но недостаточно. Вы приводите им этот аргумент, и они скажут, что это то, что люди говорили о ядерных отходах и радиоактивных осадках, то, что они говорили о водородной бомбе. Что они говорили, что искры от паровозных труб выжгут села. Что они даже предсказали, что мир сгинет от насилия с изобретением арбалета. А мы все еще здесь.

– Так какой же ответ? – сказал Бобби.

Финн рассмеялся.

– Ну, мы всегда можем отправиться в прошлое и убить сукина сына, придумавшего арбалет.

Внезапно он вскрикнул – в ствол дерева, к которому он прислонился, вонзилась стрела. Она пробила его левый рукав, зацепив и порезав руку.

– Кошелек или жизнь!

Появились трое, все держали натянутые длинные луки, направленные в их сторону. Оба мужчины вскочили на ноги, Финн сразу выдернул стрелу и в бешенстве бросил ее на землю.

– Это Маленький Джон и Робин, – сказал один из мужчин и опустил свой лук. Остальные последовали его примеру.

– Черт, Уилл, ты мог его убить, – сказал один из них.

– Извини, Джон, – сказал тот, кого назвали Уиллом. – Не узнал тебя.

Финн пристально его рассматривал.

– Подойди сюда, ты…

Уилл Скарлет нерешительно приблизился.

– Не сходи с ума, Джон. Ты же понимаешь, могло случиться с каждым.

Дилейни ударил его точно в челюсть, и Уилл Скарлет свалился на землю без сознания. Двое оставшихся начали пятиться назад.

– Стоять! – рявкнул Дилейни.

Они замерли.