Спасение в любви - Робин Карр

— Без этого не обойтись. — Причер пожал плечами. — Муж объявил ее и Криса в розыск. И если кто-то разнюхает, что она здесь, ситуация сильно ухудшится. Мы просто трезво смотрим на вещи.

— Просто, занимаясь всем этим, надо помнить, что семейные разборки могут быть опасны. Действительно опасны.

Причер сердито посмотрел на Джека:

— Они уже опасны. И этого мерзавца надо остановить. И Пейдж необходимо, чтобы мы помогли положить этому конец.

— Ну да. Ладно. Если кто-то приедет, чтобы устроить неприятности, мы с этим справимся, и ты это знаешь. Но… ты уверен, что хочешь в это влезать? Все может пойти совсем не так, как тебе хочется, — заметил Джек. — Ты рассматривал другие варианты?

— Он прав, Джон, — вставила Пейдж. — Наверное, это не правильно. Ты можешь пострадать.

— Я не пострадаю. Никто не пострадает. Кроме этого типа — при наилучшем развитии событий.

— Хотя бы подумай над этим, — посоветовал Джек.

Лицо Причера потемнело, глаза сузились.

— Мы это сделаем, Джек, — сказал он.

Тот вздохнул:

— Ладно, Прич. Ладно, если ты так хочешь.

Причер чувствовал, что Пейдж может вот-вот сорваться, и не мог ее в этом винить. Он винил Джека. Зря он поднял эти вопросы и заставил Пейдж занять оборону.

Вечером того же дня, уложив Кристофера спать, Пейдж сидела в баре — там была пара посетителей. Она тихо обратилась к Причеру:

— Я думаю, нам надо пересмотреть наш план.

— Тебе нечего бояться, Пейдж. Здесь есть только одна реальная опасность — проиграть в суде дело об опеке над Кристофером. Может, я просто тупой идиот, но я не могу себе такого представить. После того, что с тобой сделали. У него есть приводы, Пейдж. Здесь не будет твое слово против его. Они бы подвергли Криса опасности, отдав опеку отцу. Я не верю, что какой-либо судья может такое допустить.

— Джек прав. Ты не должен влезать во все это. Мы еще можем уехать, мы с Кристофером. Доберемся до того места в Вашингтоне и все устроим. Получим новые имена и «легенды» и перейдем на нелегальное существование…

— Не бойся, — снова повторил он. — Все будет хорошо. Я уже разговаривал с судьей Форрестом, и он смотрит на исход дела вполне оптимистично.

— Я только хочу сказать, что нашему плану есть альтернатива.

— Пейдж, если до такого дойдет, я сам отвезу вас в Вашингтон. И останусь с тобой, пока ты не окажешься в безопасности.

— Ты не обязан…

— Я дал обещание, Пейдж.

— Я освобождаю тебя от него.

— Я дал обещание самому себе.

Поняв, что Причер не поддается на уговоры, Пейдж пожелала ему спокойной ночи и поднялась наверх в свою комнату. Тот все равно волновался о ней, поэтому, закрыв бар, он прокрался по лестнице и тихонько постучал в дверь. Когда Пейдж открыла, Причер понял, что она плакала. Ее веки распухли и покраснели от слез.

На комоде стоял открытый чемодан, внутри виднелась аккуратно сложенная одежда.

— Нет, Пейдж, — сказал он и, потянув ее за руку, вытащил из комнаты, чтобы не разбудить разговором Кристофера.

Она прислонилась к нему и с плачем уткнулась в грудь. Причер приобнял ее и стал нежно поглаживать по спине. В конце концов он произнес:

— Пойдем. Пойдем со мной.

Обнимая ее за плечи, он повел ее вниз по лестнице и привел в свою квартиру. Дверь он закрывать не стал, чтобы услышать, если вдруг проснется Кристофер. За руку подвел Пейдж к дивану в гостиной — сейчас захламленную гирями, которые он забрал из своей старой спальни. Сам сел в большое кожаное кресло, которое было повернуто к дивану. Он быстро наклонился и взял ее за руки. Потом, глядя в глаза, спросил:

— Ты так боишься, что готова бежать?

Пейдж кивнула, и Причер провел пальцем по ее щеке.

— Давай попробуем вместе пройти через это, — предложил он.

— Получится у нас или нет, но я навсегда останусь у тебя в неоплатном долгу, — сказала Пейдж.

Причер только качнул головой:

— Мне ничего от тебя не нужно. Только, чтобы больше никто не поднимал на тебя руку. Никогда.

Пейдж коснулась его лица. Прижала ладошку к его щеке и прошептала:

— Ты просто ангел.

— Неа. Я обычный, средний парень. — Он хихикнул. — Даже ниже среднего.

Она покачала головой, и по ее щеке скатилась слеза. Причер осторожно стер ее.

— Мне это кажется бессмысленным, — сказал он. — Если у него были вы с Кристофером и еще ребенок на подходе, зачем он это делал? Мне кажется, он должен был бы из кожи вон лезть, чтобы ты была в безопасности, вместо того чтобы причинять тебе боль. Хотел бы я… — Он грустно покачал головой.

— Чего бы ты хотел, Джон?

— Ты заслуживаешь мужчины, который будет тебя любить и не позволит тебе забыть об этом. Мужчины, который захочет вырастить Кристофера надежным и сильным мужчиной, который уважает женщин. — Он положил ладонь на ее волосы, легонько сжимая шелковистые прядки. — Если бы со мной была такая женщина, как ты, я бы о ней очень заботился, — прошептал он.

Пейдж посмотрела в его лучащиеся нежностью глаза и улыбнулась, но улыбка вышла с примесью страха и печали.

— Иди ко мне, дай тебя обнять, — сказал он и потянул ее к себе.

Пейдж скользнула к нему на колени, подтянула повыше ноги и уютно устроилась в его объятиях — голова на плече, его рука обнимает ее. Она свернулась в клубочек на его широкой груди, как маленький котенок.

Причер откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, обнимая и прижимая ее к себе. «Это все, что я могу ей дать, — подумал он. — Помощь. Безопасность. Мы уберем из ее жизни этого ублюдка, и она снова станет сильной и уверенной. А потом она уедет. И где-нибудь по пути найдется мужчина, который будет с ней правильно обращаться. Но до тех пор ей иногда будут нужны чьи-то надежные руки, которые ее обнимут, хоть ненадолго. И пока это зависит от меня, это будут мои руки. Пусть и очень редко».

Он сидел так, пока часики на стене не показали, что уже полночь. Пейдж в его руках не шевелилась уже несколько часов, она заснула. Он мог сидеть с ней хоть до рассвета, ощущая на себе ее маленькое тело. С глубоким вздохом он поцеловал ее в макушку. Потом встал, осторожно поднимая ее на руках. На миг она пробудилась от сна, глянула ему в лицо.

— Ш-ш-ш, — прошептал он. — Давай-ка пойдем в постельку. Завтра у нас будет большой день.

Он отнес ее по задней лестнице обратно в свою старую комнату. Опустил на кровать рядом с сыном и убрал волосы со лба.

— Спасибо, Джон, — пробормотала она, засыпая.

— Тебе не за что меня благодарить, — сказал он. — Я делаю это, потому что так хочу.