Прекрасная куртизанка - Моника Бернс

— Мангез, — проговорила она, ободряюще улыбнувшись. — Мангез.

Увидев еду, Аллегра почувствовала, как спазм сжал горло. Она покачала головой. Женщина снова протянула ей миску:

— Вы должны есть, госпожа.

Она плохо говорила по-французски, но настойчивость ее намерений не оставляла сомнений. Аллегра все еще колебалась, и тогда женщина насильно сунула ей в руки круглую миску. Аллегра неохотно взяла ее и посмотрела на то, что в ней лежало. Это напоминало овсяную кашу, которую мать часто варила ей в детстве. Воспоминания были не из приятных.

Она снова посмотрела на женщину, которая жестом приободряла ее. Кивнув с благодарностью, Аллегра посмотрела, как все едят эту кашу. Они ели руками, и она стала делать так же. Сначала вкус варева показался ей тошнотворным, но она с трудом заставила себя проглотить его. Женщина удовлетворенно улыбнулась и вернулась к кружку своих подруг.

Проглотить вторую щепотку было уже легче. Несмотря на отвратительный вкус пищи, Аллегра вдруг поняла, что сильно проголодалась. Она была готова сейчас съесть все, что угодно. Потом ей поднесли воду, чтобы омыть пальцы. Аллегра снова обвела взглядом женщин и увидела, что Рана смотрела на нее с хитрой улыбкой. Что-то было в выражении ее глаз такое, отчего вдруг Аллегра почувствовала себя неуютно.

Она наклонилась вперед, чтобы поставить миску, и внезапно перед глазами у нее все закрутилось. Господи, с ней уже случалось такое! Это было в борделе мадам Эжени. Тогда ей дали слабый наркотик, чтобы помочь успокоиться и принять своего первого клиента. Казалось, ее кожа покрылась тонким слоем льда. Она задрожала от страха.

Какой же она оказалась дурой! Ее одурманили, чтобы она не могла убежать. Ее веки закрылись, и она медленно опустилась на ковер. На мгновение она увидела перед собой Рану, которая ехидно улыбнулась ей.

Солнце стояло в зените, когда Шахин со своими людьми ехал по равнине на север. Им попался в пути уже третий колодец с водой, а стойбища Нассара все еще не было видно. Шахин был огорчен и разочарован. Внезапно он остановил Тарека. Рыжий жеребец протестующе фыркнул, его зубы впились в удила, и Шахин ослабил поводья. Следовавшие за ним мужчины тоже остановились.

Слегка пришпорив коня, Шахин заставил его сделать еще несколько шагов. Затем он, сидя в седле, склонился над землей и стал рассматривать траву и песок. Около колодца должно было остаться множество следов людей и животных, свидетельствующих о том, что здесь недавно была разбита стоянка. Осмотрев землю, Шахин проворчал что-то себе под нос и выпрямился в седле. Было видно, что здесь побывали лишь пастухи со стадом овец. Больше никакой информации получить не удалось.

Он снова окинул взглядом расстилающийся перед ним пейзаж, и его челюсть напряглась. Шахин вспомнил, как прореагировал, узнав о том, что Аллегра исчезла. Он сразу же захотел вернуть ее назад. И это его желание было просто неистовым, что удивило и напугало его самого. С тех пор как она оставила его под банановым деревом, он прикладывал массу усилий, чтобы забыть се. Но еще до прогулки в садах Агдала он только и делал, что думал о ней. Никакой другой женщине не удавалось раньше полностью завладеть его мыслями. Даже Френсис было далеко до нее.

Он все время представлял себе, каким мягким и податливым было ее тело в его руках. К этим воспоминаниям добавились и другие — она сжимала свои губы вокруг большого банана, который напоминал его член. Его тянуло к ней, его тело желало ее с неистовой силой. Но вспоминал он ее не только потому, что она вызывала у него острое физическое влечение. Было что-то еще. И это «что-то» он даже не мог облечь в определенные слова. Эта женщина пробуждала к жизни его самые глубокие эмоции и чувства, которые, как он думал, давно умерли в нем.

Пустив Тарека рысью, он снова принялся искать на земле вокруг колодца следы стойбища Нассара, хотя было понятно, что ничего он здесь не обнаружит.

Снова проворчав что-то себе под нос, он беспокойно заерзал в седле.

— Мы найдем их, сахиб.

Шахин увидел Джамала и повернулся к нему. Когда он погибал в пустыне от жажды, именно этот человек спас его. Тогда он не был рад его вмешательству. Он желал умереть. Шахин посмотрел на своего друга — Джамал не терял уверенности, он твердо верил, что они найдут стойбище Нассара.

— А если мы не найдем его следы и у четвертого колодца, Джамал? Скорее всего негодяй сейчас находится где-то между Сархлефом и Бел-Азри.

— Я думаю, мы идем по правильному пути, Шахин. Странно, что до сих пор не нашли Нассара. Он находится где-то не на своей территории.

— Согласен с тобой, — мрачно проговорил Шахин. — Если он затевает что-то недоброе, в этом районе ему смогут помочь только два человека: Абд-эль-Джабар и шейх Сади.

— В таком случае нам следует быстрее найти его, и тогда все сразу станет ясно.

Джамал приподнял бровь, добродушно поддразнивая приятеля.

Решительно кивнув, Шахин приказал своим людям поторапливаться и пустил Тарека в легкий галоп. Теперь он направлялся к следующему колодцу. Люди, следовавшие за ним, так же как и Джамал, были не просто частью его племени, они стали его семьей. Когда Халид назначил Шахина опекуном Хакима, а заодно переложил на него часть ответственности за своих людей и их семьи, Шахин стал сомневаться в том, что суверен берберов был мудрым человеком.

Но Халид просто улыбнулся и сказал, что пришло время для его сына научиться европейским манерам и правилам поведения, и только Шахин мог научить этому юношу. В функции Шахина входила также и охрана знатного наследника. За последние семь лет он сделал многое, чтобы обучить своего подопечного всему, что ему следовало знать. Когда Хаким займет место своего отца, шейха берберов, он будет полностью подготовлен к своей роли. Посвящая молодого человека во все тонкости европейской культуры, Шахин искупал свое прошлое.

Пятнадцать лет принявшая Шахина семья считала его мужественным человеком, но это была всего лишь иллюзия. Он просто заглаживал собственную вину. Это было его потребностью. Берберы говорили, что страдание полезно для души, но это было ложью. Вина, отягощавшая его сегодня, была такой же тяжелой, как и в ту ужасную ночь в Лондоне. Он попытался избавиться от своих воспоминаний, задвинуть их в самый дальний уголок памяти. Когда это не получилось, в его теле появилось напряжение. Оно подолгу не покидало его. А в последнее время даже усилилось. И виной тому была Аллегра. Ее появление разбередило его старые раны.

Они ехали уже около часа. Солнце стояло в зените и направляло безжалостные горячие лучи на их головы, когда Шахин наконец увидел шатры. Обнаружив стойбище, он почувствовал облегчение и слегка ослабил поводья, пустив Тарека в легкий галоп. Через мгновение его догнал Джамал и поехал рядом с ним. На его загорелом лице появилась довольная улыбка.

— Мы нашли лису в ее норе. — Джамал показал рукой на шатры, которые увеличивались в размерах по мере приближения к ним всадников и уже были отчетливо видны.

— Похоже, что так. Интересно, что он скажет, увидев нас?