Честь самурая - Эйдзи Есикава

Нобунага разговаривал с гонцом от своего третьего сына, Нобутаки, и с Нивой Нагахидэ.

— Да, Нагахидэ, это помощь моим старым рукам. Передай ему, что у нас все в порядке. Через пару дней я сам отправлюсь в западные провинции, так что скоро мы свидимся с ним.

Войско под командованием Нобутаки и Нивы отплывало в Аву на следующее утро. Гонец прибыл, чтобы сообщить об этом, а также о том, что Токугава Иэясу находится на пути из Осаки в Сакаи.

Нобунага посмотрел в окно и, словно бы впервые обратив внимание на цвет неба, сказал мальчику:

— Смеркается. Закрой ставни с западной стороны. — И сразу же вслед за этим обратился к Нобутаде: — У тебя в покоях тоже жарко?

Нобутада прибыл в столицу чуть раньше отца и расположился неподалеку, в храме Мёкаку. А здесь он пребывал со вчерашнего вечера в предвидении нынешней встречи с отцом, поэтому сейчас чувствовал некоторую усталость. Он уже собирался объявить о том, что уходит, как вдруг Нобунага сказал:

— А почему бы нам вдвоем не попить нынче вечером чаю? Два последних вечера у нас было столько гостей, что сейчас нам просто необходим покой. Я приглашу для тебя, конечно, парочку любопытных особ.

Нобунага намеревался развлечь сына и, конечно, не стал бы слушать никаких возражений.

Если бы Нобутаде было дозволено высказать свое мнение на этот счет, то он сказал бы, что ему всего двадцать пять и к чайной церемонии он относится не столь трепетно, как отец. Особенно же не любил Нобутада мастеров чайной церемонии, предающихся излюбленному искусству даже в дни войны. Ему доставило бы большее удовольствие побыть наедине с отцом, но мастер чайной церемонии непременно окажется третьим лишним. В глубине души он мечтал отправиться на войну как можно быстрее. Он не желал отстать от своего младшего брата, Нобутаки, хотя бы на час.

Судя по всему, Нобунага пригласил и Мураи Нагато, причем не как наместника Киото, а как своего личного друга. Но Нагато строго соблюдал дистанцию во взаимоотношениях между князем и приверженцем, предписанную существующим этикетом, поэтому беседа протекала вяло и скованно. А скованность была одним из тех состояний, которые Нобунага ненавидел всей душой. Днем у него было столько дел, столько посетителей и гонцов, столько происходило событий и столько необходимо было принять решений, так что в неофициальной дружеской обстановке он просто не мог выносить официоза. Вот почему, в частности, ему всегда так нравилось общаться с Хидэёси — человеком совершенно раскованным и непринужденным.

— Нагато! — приветливо воскликнул Нобунага.

— Да, мой господин.

— Разве ты не привел с собой сына?

— Он прибыл со мной, но он малый неотесанный, поэтому мне пришлось оставить его во дворе.

— Подобная предусмотрительность воистину докучлива, — пробормотал Нобунага.

Он ведь нарочно пригласил наместника вместе с сыном, чтобы дать этому зануде понять: речь пойдет не о государственных делах, церемониться не придется. Однако он так и не распорядился, чтобы позвали сына Нагато.

— А интересно, куда это подевались наши гости из Хакаты? — вдруг спохватился Нобунага.

Он встал и пошел в сторону храма, оставив Нобутаду и Нагато наедине друг с другом.

Из комнаты оруженосцев донесся голос Бомару. Его старший брат Ранмару, судя по всему, распекал его за что-то. К этому времени все дети Мори Ёсинари уже давно стали взрослыми. Сейчас многие поговаривали, будто Ранмару надеется получить крепость Сакамото, ныне принадлежащую клану Акэти, но бывшую когда-то во владении у его отца. Обсуждалась такая возможность довольно широко, да и самому Нобунаге такое не раз приходило в голову. Поэтому он в последнее время решил отказаться от своего обыкновения держать Ранмару при себе прислужником, что, разумеется, не могло не вызвать всевозможных пересудов, способных повредить доброму имени будущего владельца крепости Сакамото, да и доброму имени самого Нобунаги.

— Вы собираетесь выйти в сад? — спросил Ранмару у князя.

Нобунага стоял на веранде. Ранмару помчался к нему, чтобы поставить на каменные ступени пару сандалий. Хорошо, конечно, иметь под рукой человека, столь надежного, сметливого и легкого на ногу, подумал Нобунага. Он привык к подобному обхождению за последние десять лет.

— Нет, я не пойду в сад. Жарко было сегодня, верно?

— Да, настоящее пекло.

— А лошади наши здоровы?

— Кажется, слегка приуныли.

Нобунага посмотрел на небо, пытаясь разглядеть в нем вечернюю звезду и, возможно, размышляя об отдаленных западных провинциях. Ранмару следил за стоящим к нему вполоборота князем. Вслед за отцом вышел и Нобутада, он встал у них за спиной, но и по тому, как Ранмару смотрел на своего повелителя, было видно, что он позабыл о том, что младший князь вообще существует на свете. Выглядело это почему-то так, словно Ранмару прощался со своим господином. Если бы душа и ум Ранмару обладали большей способностью к самопознанию, он, несомненно, удивился бы собственному предчувствию, как и тому, что при взгляде на князя у него по коже побежали мурашки. Это происходило почти в то самое время, когда Акэти Мицухидэ прибыл на Оиносаку.

Постепенно двор храма окутала рукотворная тьма: повалил дым из больших кухонных печей. Дрова жгли сейчас не только в кухне, но и в купальнях. И не только в храме Хонно: в этот предвечерний час дым над очагами валил отовсюду в столице и за ее пределами.

Нобунага окатил себя водой в фуро. Единственный белый цветок вьюнка виднелся сквозь решетчатое бамбуковое окно. После того как его причесали и он надел все чистое, Нобунага пошел назад по длинному крытому коридору.

Вскоре явился Ранмару с докладом, что Сотан и Сёсицу из Хакаты дожидаются князя в чайном домике.

— Они пришли еще засветло и сами вымели дочиста тропу от чайного домика до входа, и привели в порядок веранду. А потом господин Сёсицу помыл тропу водой и разбросал по ней цветы, а господин Сотан пошел к поварам распорядиться об угощении, которым они намереваются вас угостить.

— Так почему же мне об этом не сообщили раньше?

— Они сказали, что раз уж они выступают в роли хозяев, то нам придется подождать, пока все у них будет готово.

— Кажется, они что-то задумали. А Нобутаде об этом известно? А Нагато?

— Пойду приглашу их.

Когда Ранмару удалился, Нобунага направился было в свои покои, но затем, передумав, быстрым шагом пошел в сторону чайного домика.

Собственно говоря, этот домик первоначально предназначался вовсе не для чайных церемоний. Это была художественная мастерская, часть которой, огороженная ширмами, служила местом для чайной церемонии.

Гостями были Нобунага, Нобутада и Нагато с сыном. Зажженные фонари весьма оживляли импровизированный «чайный домик». После чайной церемонии гости и хозяева перешли в большее помещение и погрузились в беседу, длившуюся далеко за полночь.