Assassin's Creed. Последние потомки. Участь богов - Мэтью Дж. Кирби

Лагман опустил взгляд и замер, пока Торвальд не почувствовал, что король теряет терпение.

– Могу я говорить свободно? – спросил Торгни.

– Ты толкователь закона, – ответил Эрик. – Из всех людей ты первый, кто может говорить свободно.

– Хочу пролить свет кое на что, – сказал Торгни. – Ты знаешь, о чем я, хотя и притворяешься, что не видишь, как оно движется в тени.

Сдержанное выражение не покидало лицо короля.

– Продолжай.

– Ты никогда не спрашивал о названии моего Братства, а я никогда не называл его. Но мы приглядывали за тобой и поддерживали тебя, и ты правил со всей мудростью и справедливостью. Мы помогали тебе советом. Как скальды, мы составляли истории, которые ныне рассказывают, чтобы вдохновлять людей. Мы сражались с твоими врагами и убивали их – когда с твоего ведома, а когда и без.

Эрик пошевелился в кресле.

– Некоторые вещи лучше и не называть, лагман.

– Согласен, – сказал Торгни.

– Зачем тогда ты пришел с этим ко мне? Почему не оставить дела твоего Братства и твою работу в тени?

– Потому что у моего Братства есть враг. Мы противостоим Ордену, который обрел невероятную мощь среди франков, и его влияние распространяется дальше. У него были дела с Харальдом Датским, который теперь плывет сюда со Стирбьорном.

– Понятно, – Эрик поднялся и прошелся по комнате. – Думаешь, мой племянник Стирбьорн привел твоего врага в наши земли?

Торгни кивнул.

– Боюсь, это так.

Эрик остановился рядом с Астрид, которая тут же подняла огромную голову, чтобы понюхать его руку. Ее мощные ноздри раздувались с каждым вдохом.

– Это твоя война, – сказал король. – Разве нет?

– Так и есть, – ответил Торгни. – Но и твоя. Если Орден укрепится здесь, они захотят контроля над тобой, а если не добьются его, захотят твоего свержения.

Похоже, слова Торгни наконец достигли ушей короля.

– Думаешь, Стирбьорн заключил договор с этим Орденом?

– Нет, – сказал Торгни. – Стирбьорн слишком своевольный и непредсказуемый, чтобы служить их целям. Но, уверяю тебя, Орден примет живейшее участие в исходе этого конфликта.

Эрик вернулся в свое кресло.

– Что это значит в свете предстоящей битвы?

– Стирбьорна нельзя просто взять и разбить. Его армию нужно стереть с лица земли. Мы должны уничтожить всех агентов Ордена, которые попадутся среди его людей. Ни одно зерно не должно здесь прорасти.

Эрик кивнул.

– Сделаем.

– Нет, – сказал Торгни. – Для Стирбьорна главное – его гордость. Он будет искать, как бы бросить тебе вызов. Перед тем, как ты его прогнал, он уже пытался.

– Он был мальчишкой. Если он захочет бросить мне вызов сейчас, мое достоинство потребует его принять.

– Знаю, мой король. Поэтому нельзя допустить, чтобы он добрался до тебя. Ты не должен сойтись с его армией в чистом поле: ни здесь, ни на юге. Не сейчас.

– Что ты предлагаешь тогда?

Торгни развернулся к Торвальду.

– Здесь я обращаюсь к моему ученику Торвальду. Вот увидишь, он еще более осведомлен, чем я.

Эрик взглянул на Торвальда.

– Говори, – приказал он.

Астрид зашевелилась в углу, просыпаясь. Шумно дыша, она поднялась и поплелась через комнату на тяжелых лапах, таща за собой цепь, и остановилась у кресла Эрика. Король наклонился к ней и почесал шею, будто она была собакой. При виде всей мощи этого момента Хавьер почувствовал себя мелким и незначительным. Это было все равно что взглянуть в лицо легенде. Но Торвальд не поежился.

– Мы должны постоянно изматывать Стирбьорна, – сказал он. – Он должен дорого заплатить жизнями своих людей за каждый фут земли, пройденный им по пути в Уппсалу, чтобы к моменту, когда он подойдет, его силы уже были слишком малы и его можно было разбить.

– Но как? – спросил Эрик. – Он просто проведет свои корабли по реке и подойдет прямо к моему порогу.

– В плане Фриды есть мудрость, но не знание, – Торвальд обернулся к карте, и Эрик встал, чтобы присоединиться к нему, Астрид последовала за хозяином и задрала голову, чтобы положить ее на край стола. Торвальд указал на устье Фюрис. – Мы остановим его здесь, но без помощи войск.

– Как тогда? – спросил король.

– Дай мне группу людей – сильных, самых сильных, каких найду. Бойцов. Мы установим колья в реке.

– Заслон?

– Да. Удержим его корабли у входа в реку. Стирбьорн нетерпелив. Он не потратит время на то, чтобы убрать заграждение. Он сойдет на берег и пойдет маршем.

– А потом?

– Я со своей группой буду как топор, который отрубит руки и ноги его армии.

Король прищурился и улыбнулся.

– Мне нравится твой план. Но моим родичам и ярлам он может не понравиться.

– Они его не примут, если узнают, что он исходит от моего ученика, – сказал лагман.

– Он должен исходить от толкователя законов, – отметил Торвальд. – Он должен исходить от богов.

– От какого бога? – спросил Эрик.

Торвальд задумался на мгновение. Он понятия не имел, в каких отношениях Стирбьорн был с Асгардом. В юности он симпатизировал Тору. Это упростило выбор.

– Один, – сказал Торвальд. – Когда дерзкий сын поднимает бунт, унять его и наказать должен отец.

Торгни кивнул в знак одобрения.

– Отлично, – проворчал Эрик. Он залез рукой под левый рукав рубашки и снял с запястья золотой браслет, вручив его Торвальду.

– Иди и от моего имени набери людей. Мы с лагманом пообщаемся с остальными.

Торвальд поклонился королю, затем повернулся к наставнику.

– Я не подведу.

– Неси им правосудие норн, – сказал Торгни.

Торвальд покинул зал совета и вернулся в общий зал, где ярлы собрались у трона. Он ничего им не сказал и ни с кем не встретился взглядом, пока пробирался к выходу сквозь толпу. Командующий стоял у дверей. Когда он увидел Торвальда, на лице его было написано, что замешательство, проявленное ранее, превратилось в чувство стыда, за которое кто-то должен был ответить.

– Хочу переброситься с тобой словечком, – сказал командующий, преградив Торвальду дорогу.

– И я бы с тобой поболтал, – сказал Торвальд, обойдя его. – Но не сегодня.

Командующий вытянул руку, чтобы остановить его. Торвальд мгновенно выкрутил ее, так что суставы заболели от напряжения. Запястье командующего оказалось у того за спиной, а возле горла у него оказался кинжал. Не потайное лезвие, а обычный нож. Командующий вздрогнул, распахнув глаза от неожиданности.