Одинокий волк Морган Чейн - Эдмонд Мур Гамильтон

Прав ли был прежний Хранитель? Если бы Чейн был сведущ в истории галактического сообщества, ему не пришлось бы сейчас бродить во тьме, то и дело натыкаясь на острые углы неведомых ему вещей.

Ненависть к иным культурам… Да, наверное, это и объединяло Х’харнов и звездных крестоносцев. И тем и другим в осуществлении их глобальных планов мешали культуры тысяч обитаемых миров. Уровень цивилизованности той или иной планеты неизбежно сказывался и на уровне свободолюбия его обитателей. Рабы всегда были варварами, варвары всегда были рабами!.. Другое дело, что далеко не всегда раб до конца понимает степени своей несвободы. Скажем, его соплеменники-варганцы всегда кичились своей свободой. Но были ли они таковыми на самом деле? В таком случае, Х’харны вряд ли бы стали возлагать на племя Звездных Волков такие большие надежды. Да, каждый варганец с молоком матери впитывал в себя мысль о том, что он всю последующую жизнь сможет поступать, как ему заблагорассудится. На самом же деле любой Звездный Волк и шага не мог сделать вопреки мнению своих командиров. А самое главное, «свободные» варганцы являлись жалкими рабами своих желаний! И самыми главными среди них являлись страсть к насилию и наживе.

Если задуматься, то становилось очевидно: все страсти Звездных Волков буйно цвели на жирной почве их глубокого невежества! Не случайно варганцы не захотели принять открытие, сделанное им, Чейном — о том, что варганцы на самом деле являются дальними потомками звездных колонистов с Терры! Лишь под давлением внешних обстоятельств варганцы вынуждены были стать членами Звездного Патруля, но при этом оставались тем ми же темными дикарями, что и сотни лет назад. Это и привело племя Звездных Волков к трагической гибели.

Культура… Да, именно этого не хватило варганцам, чтобы избежать гибели! Если бы у них были такие же чудесные храмы, как у жителей Талабана, если бы руки их мастеров могли творить такие же чудесные статуи, картины и гобелены, если бы талантливые варганцы умели слагать чудесные сказания не только о самых знаменитых пиратах, но и о славных правителях, ученых, инженерах, поэтах… Если бы новые поколения обучались бы не только разрушать и грабить, но и создавать… Наверное, тогда о племени варганцев шла совсем другая слава! И Х’харны рассматривали бы обитателей Варги не как орудие выполнения своих тайных планов, а как самых опасных противников.

Увы, он, Чейн, слишком поздно додумался до этой мысли! Теперь ему стало ясно, что племя Звездных Волков было обречено, поскольку в отличие от многих миров Федерации, не говоря уже о Терре, у них практически не было своей культуры.

У древних обитателей Талабана она была, да еще какая! Не случайно даже сейчас, спустя много веков после гибели последних королей Границы, на многих мирах пограничники находят следы их деятельности. Ему, Чейну, короли птицелюдей подарили клад звездного жемчуга — тот, что позднее помог ему занять место Шерифа Клондайка. Так что, в какой-то степени он, Чейн, в долгу перед племенем птицелюдей.

И сейчас этот долг можно отдать! Самих птицелюдей уже давно нет. Но жива еще их удивительная, фантастическая культура.

Орден намеревается полностью уничтожить ее, и тем самым на маленький шаг приблизить Галактику к будущему варварства. Но ведь именно это и нужно Х’харнам!

Пьяное небо, уж не магелланийцы ли позаботились о том, чтобы вихрь провремени выбросил в настоящее не только Новые миры, но и Орден Звездных Крестоносцев? А если верить магистру, скоро придет и еще какая-то Орда. Не эскадры ли Х’харнов он имел ввиду?

Чейн лежал в темноте, крепко сжав кулаки, и невидящими глазами смотрел в темный потолок. Его буквально потряс результат собственных размышлений. До сих пор успех ему приносила как правило сила мускул, реже — природная интуиция Звездного Волка. Но сейчас, не двигаясь с места, одной силой мысли, он сумел прийти к совершенно неожиданным результатам. Одного-единственного жуткого дня на Талабане ему хватило, чтобы найти свой новый путь. Борьба с Х’харнами и их слугами больше не будет для не него самоцелью. Да она и бессмысленна, эта борьба! На место одних слуг всегда придут другие, так что война с Х’харнами рискует стать бесконечной.

Отныне главным для него станет сохранение галактической культуры. И планета Талабан станет его первой новой битвой — не против кого-то, как прежде, а за что-то. Наверное, его новый путь очень понравился бы Ллорнам. И уж точно, он очень не понравится Х’харнам! Но об этом у него еще будет время поразмышлять. Сейчас настала пора действовать.

Чейн прислушался. Кажется, в бараке все спали. Спрыгнув с койки на пол, он подошел к ближайшему окну и выглянул наружу.

При свете звезд впереди были смутно видны контуры самоходных орудий, а за ними — темная стена леса. Оттуда доносилась приглушенная какофония из голосов птиц и зверей. Подобный хор Чейн слышал на десятках разных миров, и давно уже не впечатлялся мыслями о неведомых хищниках. Звери на самом деле не очень опасны, даже во время ночной охоты. Куда опаснее могут быть любые разумные существа!

Он оглянулся и посмотрел на ближайшие нары. Там спали существа, напоминавшие громадных кротов. Их острые морды были закрыты прозрачными дыхательными масками, от которых к красным баллончикам тянулись тонкие гибкие трубки.

Баллончики! Вот что ему необходимо для успешно побега. Но если попросту позаимствовать баллончик у кого-нибудь из соседей по казарме, то тот сразу же начнет задыхаться, и подымет нежелательный шум. Этого можно избежать только одним путем: тихонько прикончив беднягу.

Звездного Волка Моргана Чейна вряд ли бы остановили такие пустяки. Он был не столь жесток, как коренные варганцы, но ему не раз приходилось убивать, спасая свою жизнь.

Он подошел к спящему негуманоиду. Подобные существа всегда вызывали у Чейна неприязнь, и даже откровенную брезгливость. Уж больно все эти мохнатые парни с разных планет напоминали обычных крыс, самых распространенных животных в Галактике! Да и характер у них был, как правило, соответствующий — крысиный.

Чейн протянул руки к шее спящего негуманоида — и сразу же резко их отдернул. Пьяное небо, что он делает? Только недавно он решил посвятить свою жизнь защите галактической культуре — и спустя несколько минут собрался прикончить собрата по несчастью! Да, он должен непременно бежать с Талабана, хотя бы лишь для того, чтобы спасти Милу и Лианну. Но имеет ли он право разменивать одну жизнь на другую?

Проклиная все на свете, Чейн опустил руки. «Ладно, сегодня я отправлюсь в лес только на разведку, — подумал он. — Надо как следует продумать план бегства. И конечно, раздобыть несколько красных баллончиков. Уж если и придется снимать их с чьих либо трупов, пускай уж это будут трупы озэков!»

Осрожно выбравшись через окно, Чейн некоторое время стоял возле стены, настороженно вглядываясь во тьму. Трудно было поверить, что озэки на ночь действительно сняли охрану. А вдруг это ловушка для простаков?

Но никого вокруг видно не было. И тогда Чейн, пригнувшись, побежал в сторону ближайшего самоходного орудия. При свете звезд его непременно заметили бы стражи и подняли тревогу. Но в лагере по-прежнему стояла тишина.