Homo Roboticus? Люди и машины в поисках взаимопонимания - Джон Маркофф

Кейнс одним из первых заметил, что технология – мощный генератор новых рабочих мест. Но то, что он называл «временным», на самом деле очень относительно. В конце концов, он также говорил, что в «долгосрочной перспективе» мы все умрем.

В 1995 г. экономист Джереми Рифкин написал книгу «Конец работы: Глобальное сокращение занятости и заря пострыночной эры» (The End of Work: The Decline of the Global Labor Force and the Dawn of the Post-Market Era). Сжатие сельскохозяйственной экономики и быстрый рост занятости в промышленности полностью подтверждали идею Кейнса о замещении, но Рифкин утверждал, что внедрение новых информационных технологий будет качественно отличаться от предыдущих волн автоматизации промышленности. Для начала он отметил, что в 1995 г. безработица поднялась в глобальном масштабе до самого высокого уровня со времен депрессии в 1930-х гг. и что в мире 800 млн полностью или частично безработных. «Реструктуризация производственной практики и непрерывный процесс замены людей машинами начали отрицательно сказываться на миллионах рабочих», – писал он{43}.

Вместе с тем число рабочих мест в Соединенных Штатах в течение десятилетия после публикации его книги выросло со 115 млн до 137 млн. Это означает, что численность занятых повысилась более чем на 19 %, в то время как население страны увеличилось только на 11 %. Более того, такие ключевые экономические индикаторы, как уровень экономической активности, отношение количества занятых к численности трудоспособного населения и уровень безработицы не свидетельствовали о появлении технологической безработицы. Очевидно, что все было не так однозначно, как рисовал Рифкин в своих черно-белых прогнозах. Например, с 1970-х гг. перемещение рабочих мест в страны с низкими производственными затратами и развитие телекоммуникационных сетей, позволившее транснациональным компаниям использовать белые воротнички в других местах, гораздо сильнее сказывались на внутренней занятости, чем автоматизация. По этой причине работа Рифкина, как и предупреждения Винера, не произвела должного эффекта.

После рецессии 2008 г. появились признаки новой и более широкой технологической трансформации. Белые воротнички были двигателем роста экономики США с конца Второй мировой войны, но ситуация стала меняться. То, что когда-то было стабильной офисной работой, начало исчезать. Привычные офисные функции попали в группу риска на фоне восстановления экономики в 2009 г. путем так называемого «выхода из рецессии без создания рабочих мест». По всем признакам впервые в истории под ударом оказались места работников умственного труда в средней части экономической пирамиды. Экономисты вроде Дэвида Отора из Массачусетского технологического института, проанализировав специфику изменения структуры рабочей силы, заявили, что экономика США «становится пустотелой». Она может продолжать расти внизу и вверху, но рабочие места среднего уровня, принципиально важные для современной демократии, исчезают.

Все больше свидетельств того, что технологии не просто вымывают рабочие места, а «понижают статус» работников. В ряде случаев высокопрестижные профессии обесцениваются в результате снижения стоимости информации и появления таких коммуникационных технологий, как глобальные компьютерные сети. Более того, впервые искусственный интеллект вторгается в сферу высококвалифицированной работы, покушаясь, например, на места юристов с зарплатой $400 в час и среднего юридического персонала с зарплатой $175 в час. Когда индустрия искусственного интеллекта вновь обрела импульс в начале 2000-х гг., стали появляться новые приложения на основе понимания естественного языка, подобные e-discovery для автоматической подборки необходимых юридических документов. Программное обеспечение скоро выйдет за пределы простой идентификации ключевых слов в электронной почте. Программы поиска электронных документов быстро развиваются и уже позволяют сканировать миллионы электронных документов, распознавать основные идеи и даже находить явные улики, т. е. свидетельства незаконной деятельности или неправомерного поведения.

Программные средства превратились в важный инструмент при судебных процессах против компаний, обычно требующих поиска необходимого материала среди миллионов документов. Сравнительные исследования показали, что машины могут не хуже, а то и лучше людей анализировать и классифицировать документы. «С точки зрения кадров в юридической сфере это означает, что множество людей, занимавшихся проверкой документов, больше не нужны, – говорит Билл Герр, юрист крупной химической компании, которому не раз приходилось на недели усаживать группы помощников для разбора документов и корреспонденции. – Люди устают, у них болит голова. У компьютеров – нет»{44}.

Наблюдение за тем, как технологии, подобные e-discovery, отнимают работу у юристов, подвигло независимого инженера и владельца софтверной фирмы из Кремниевой долины Мартина Форда написать книгу «Технологии, которые изменят мир»[5] (The Lights in the Tunnel: Automation, Accelerating Technology and the Economy of the Future), вышедшую в свет в конце 2009 г. По мнению Форда, влияние информационной технологии на рынок труда проявляется гораздо быстрее, чем считалось. Как профессионал в сфере программного обеспечения, он смотрел на проблему крайне пессимистично. Какое-то время голос Форда звучал одиноко, во многом подобно Рифкину с его «Концом работы» в 1995 г., но на фоне углубления рецессии и сложностей с объяснением отсутствия роста числа рабочих мест к нему вскоре присоединились технологи и экономисты, предупреждавшие о серьезности технологического скачка.

В 2011 г. два экономиста из Школы менеджмента Слоуна при Массачусетском технологическом институте – Эрик Бринолфссон и Эндрю Макафи подготовили обширное эссе под названием «Гонка с машинами: Как цифровая революция ускоряет инновации, повышает производительность и необратимо изменяет трудовые отношения и экономику» (Race Against the Machine: How the Digital Revolution Is Accelerating Innovation, Driving Productivity, and Irreversibly Transforming Employment and the Economy). Их основной тезис выглядел так: «Цифровые технологии быстро меняются, а организации и профессии не успевают за ними. В результате миллионы людей оказываются не у дел. Их источники дохода и рабочие места ликвидируются, а положение становится хуже, чем до цифровой революции»{45}. «Гонка с машинами» была в духе самиздата выложена в интернете и подхлестнула дискуссию об автоматизации. Ее центральная концепция заключалась в том, что на этот раз из-за ускорения компьютеризации рабочих мест кейнсианского решения, т. е. появления новых сфер занятости, не будет.