Ангел мщения - Галина Владимировна Романова

Все, надо было идти. Это был его клиент.

Он нацепил бейдж, который спер как-то на одном из литературных форумов. Бейдж был красочным, на английском было написано, что он является одним из представителей серьезного издательского дома. Даже если предположить, что скучающая женщина неплохо знала английский, придраться ей было не к чему. В руки он взял солидную кожаную папку, оставшуюся у него еще с тех времен, когда он работал следователем. Закрыл машину и пошел неспешно к скамейке, на которой распластала крупный зад праздная женщина.

– Добрый день.

Авдеев лучезарно улыбнулся, протянул руку, представился журналистом. Женщина руку с опасением пожала. Глянула на бейдж, ничего не поняла, лицо ее испуганно вытянулось.

– Как я могу к вам обращаться? – продолжил улыбаться Кузьмич, присаживаясь с ней рядом.

– Светлана. Светлана Степановна, – представилась она робким голосом. – А что нужно-то?

В глубоко посаженных глазах застыло любопытство, изрядно приправленное страхом.

Это был его клиент. К тому же, помнится, Маша рассказывала, что соседку погибшей звали именно Светланой. Может, это она?

– Меня откомандировали в ваш город писать статью о резонансных преступлениях, – начал он говорить тихим, проникновенным голосом, каким когда-то обычно начинал допрос подследственных. – В отделении полиции сказали, что как раз одно из таких не так давно произошло в вашем доме, в вашем подъезде. Я ничего не путаю?

– Нет. Не путаете, гражданин журналист. Случилось ужасное!

Она даже не спросила его имени. Ура, ура, ура!

– Я внимательно слушаю вас, Светлана Степановна.

И он глянул на нее тем самым бесовским взглядом, от которого, со слов Машки, у женщин бежали по спине мурашки. Видимо, Светлана Степановна не стала исключением, потому что впалые бледные щеки ее неожиданно зарозовели.

– С чего начать-то, даже не знаю, – пробормотала она, опуская голову и задумываясь.

– А вы начните с самого начала. Угу?

Он тепло, белозубо улыбнулся, отправляя мысленный благодарственный посыл Машке. Именно она в свое время выдернула из его гонораров солидную сумму и за руку отвела к стоматологу. Настояла на дорогостоящем лечении и протезировании. И улыбаться он теперь мог не стесняясь.

– Ну, если с самого начала, гражданин журналист, то началось все с Ниночкиной доченьки.

– Что началось?

– Все вот это! – Светлана Степановна широко повела вокруг себя руками. – Ниночкины печали и тревоги. Инка ее в могилу свела, дрянная девчонка. Только она!

– Она была проблемным ребенком?

– Понимаете, вроде и нет, – с удивлением воскликнула женщина, усаживаясь к нему вполоборота. – И училась неплохо. И знакомств не водила скверных, но такая была вся себе на уме. Тихоня! Опасная тихоня!

– Это вы сейчас про тихий омут, в котором черти водятся? – попробовал он пошутить.

– Именно! – восприняла его слова совершенно серьезно Светлана Степановна. – Еще какой омут! Еще какой, тьфу-тьфу-тьфу… Народ-то всякое болтал, когда она школу окончила. На каждый роток не набросишь платок, сами понимаете.

– Понимаю.

– Так вот народ болтал, что Инка перед отъездом на учебу промышляла в городе нехорошими делами. Связалась с людьми, которые наркотики продавали.

– Она принимала наркотики?

– Нет. Помогала будто ими торговать. Сама не видела, за руку не ловила, врать не буду. Но вот внук моей двоюродной сестры болтал как-то, что Инка могла незамеченной с дозой мимо полиции пройти. Как ни в чем не бывало! И не попалась ни разу. Потом укатила на учебу. Позднее, когда ее банду взяли, она приезжала.

– Зачем?

– На суд ходила. Сама видела. Тоже там была. Народу много набилось. Показательным процесс-то был. И Инка там была. Сидела чуть не в первом ряду. И этот дружок-то ее, когда последнее слово взял, только на нее и смотрел. Вот так…

– Он еще сидит? Ее дружок?

– Ой, да, наверное. Им там такие сроки надавали, ого-ого! А девка эта – тихоня, видать, опять с кем-то спуталась, раз мать ее до смерти замучили.

– Ой, Светлана Степановна, давайте я все же начну записывать. – Сергей Кузьмич Авдеев мягко тронул ее за локоть и полез в папку за диктофоном. – Вы просто кладезь информации. Даже я – профессионал – путаюсь. Итак, начнем заново?

– Сынок, открой дверь, – громко крикнула мать из кухни, где привычно, как в былые выходные дни, пекла утренние блинчики.

– Сейчас, – буркнул Влад недовольно и соскочил с турника, который был закреплен в простенке между его комнатой и кухней.

И тут же подумал, что отец мог бы запросто открыть. Как раз выходил из ванной. Но на звонок в дверь даже не отреагировал. Ухом не повел! Прошел снова в свою спальню и плотно прикрыл дверь. И на сына он не посмотрел почти. И взгляд его, который Влад успел поймать, был пустым, отстраненным, будто неживым.

– Ему сейчас очень сложно, сынок, – каждый вечер говорила мать Владу, оправдывая холодность отца. И просила потерпеть.

Он терпел, ждал, наблюдал. И чем больше наблюдал, тем меньше ему вся их жизнь нравилась. Отец все больше погружался в себя. Перестал бриться, стричься. Читал какие-то церковные книги, перед сном подолгу молился, стоя на коленях в углу своей спальни. Мать вдруг начала резко принаряжаться и подолгу задерживаться на работе. Владу было не восемь лет, чтобы понять: признак хреновый. Их семья рушилась на глазах.

Он закрутил головкой замка, распахнул дверь, уперся взглядом в высокого стройного малого, лениво жующего зубочистку.

– Чё надо? – нелюбезно спросил Влад. – Чё названиваешь в субботу утром? Может, люди спят еще!

– Вижу, не спишь. – Малый вытащил зубочистку, осторожно улыбнулся, спросил: – Я войду?

– С какой стати? – Влад подставил ногу под дверь, не позволяя распахнуть ее шире.

– Есть разговор. К тебе особенно.

Высокий малый будто нехотя сунул руку в нагрудный карман теплой джинсовой рубашки, вытащил удостоверение, раскрыл перед его лицом.

– Забыл представиться, извини. Так я войду?

– Зачем?

Он все еще придерживал дверь. Все еще пытался казаться сильным. Но внутри все съежилось от страха.

Отец! Это снова по его душу! Они не оставят его в покое никогда! Так и станут трепать!

– Разговор есть, – капитан, какой-то там, не обиделся. Продолжил улыбаться. – К тебе особенно. Парочка вопросов. Не более. Я войду?

Влад со вздохом отступил. Если разговор к нему, он не против. Он в себе уверен. Косяков за ним нет.

– Кто вы? – Из кухни выглянула мать, мгновенно побледнела. – Кто вы? Что вам нужно?