Предвестники зари - Александр Машошин

– Проверься, всё же, на предмет сторожевых датчиков, – посоветовал ей Пятерня.

– Вижу шесть штук, ни один не работает. Алекс, учитывай боковой ве… Ох!

Я охнул одновременно с ней, непроизвольно дёрнув рукой: внезапно, словно удар по глазам, на Заводской район упала темнота. Тревожно звякнул сигнал, цифра одного из дальномеров мигнула красным. Кто из нас парировал этот рывок, сам ли я или Падме, я так и не понял, всё произошло мгновенно. Обзорные камеры переключились на инфракрасный режим. Пара минут – и опоры коснулись пола ангара.

– Ну и закат здесь! – покачал я головой.

– Искусственный закат, – сказала Рийо. – Зимой, чтобы продлить световой день, поверхность досвечивается орбитальными зеркалами. Бета! Проверьте этаж.

– В здании нет ничего живого, кроме нескольких нетопырок, – заверила Рати.

– Зато возможны электронные сюрпризы, – Осока встала, спустилась с рубочного подиума к большому голопроектору, на котором теперь светилась схема части здания – настолько, насколько доставали рентгеновские сканеры корабля. – Нужно быть Магистром, чтобы ощутить спящего сторожевого дройда. Это, насколько я понимаю, лифтовые трубы?

– Да. Два из восьми турболифтов подают признаки жизни, – сообщила Падме.

– Не использует ли кто-нибудь это здание и сейчас? – нахмурился Пятерня.

– На этаже следов пребывания не видим, – услышав его слова, доложила снаружи Бета. – Пыль. Вентиляция не работает, но панель управления под питанием.

– Надо было для начала проверить силовое ограждение, – сказал Базили, снимая с пояса перчатки. – Айда, Иан, посмотрим генераторы стенки… с Вашего разрешения, госпожа Генеральный директор, – добавил он, вспомнив, что в рубке посторонние.

– Ой, идите уже, – отмахнулась Рийо.

Кромешная тьма большого ангара казалась осязаемой, будто кисель. Впрочем, едва Иан и Базили, а за ними все остальные, двинулись по пандусу вниз, Падме включила ультрафиолетовую подсветку, и в ответ на полу и стенах вспыхнули люминесцентные знаки. Воздух в ангаре отчётливо отдавал промышленной гарью, приносимой снаружи, и ржавчиной. Едва слышно пощёлкивая подошвами по полу, к нам подошла Бета.

– Отправила мальчиков осмотреть лестницы и реактор в подвале, – сказала она. – Полагаю, он притушен, и всё, что здесь работает, питается энергией холостого хода.

– Можем зажечь аварийное освещение! – крикнул от стены Базили.

– Да-да, и ещё навигационные огни снаружи, – съязвил Пятерня. – А заглянут штурмовики – угостим ужином.

– Понял, понял, фигню сморозил. В общем, стенка не включится, сдохла. Придётся так.

– Ничего, нам здесь не год обретаться, – сказала Рийо. – Дождёмся утра, сходим в банк, а вечером проникнем в Храм.

– Как ты думаешь, – нарочито робким голоском спросила Эрдени, и глаза у неё были соответствующие, – можем мы завтра немного погулять по Корусанту? Когда ещё сюда попадём…

Рийо на умоляющий взгляд не поддалась и ответила уклончиво:

– Обещать не могу. Посмотрим по обстановке. Если имперцы не слишком лютуют, погуляем. Мне тоже важно узнать, какие теперь здесь порядки. А сейчас спать, утро вечера мудренее.

– Скажи, а магазины в Сенатском секторе очень дорогие?

– Ужасно. Когда мне было что-то нужно, я летала в Фобоси… – Рийо осеклась и строго посмотрела на Эрдени: – А ты, что, закупаться сюда приехала??

– Ну, одно же другому не мешает? У меня немного денег осталось после экспедиции, на Батаеве тратить особенно не на что.

М-да, подумал я, Осоки рядом нет, она бы сейчас… А где, собственно, Осока? Не поднялась же в корабль раньше всех? Я посмотрел в сторону ангарного проёма, слабо подсвеченного снаружи городскими огнями. На сером его фоне отчётливо вырисовывалась стройная фигурка, увенчанная, словно экзотической короной, коническими рожками-монтралами. Осока стояла спиной к кораблю и смотрела наружу.

– Я тебя потерял, – тихо сказал я, подходя.

– О, для этого тебе пришлось бы приложить гораздо больше усилий, – в темноте отчётливо прозвучал смешок, но я чувствовал, что Осока выдавила его через силу. И обнял её за плечи:

– Солныш, ну, ты что?

– Двенадцать лет, как один день… – медленно произнесла она. – Как будто вот только что была в Храме, потом обвинение, камера, побег, предательство, суд. И всё кончилось. Вообще всё. А сейчас смотрю и думаю: вдруг это всего лишь сон, и ничего не было? И завтра мы придём в Храм, и я тебя со всеми познакомлю… – Осока помолчала и добавила устало: – Может, было бы лучше, если бы меня казнили тогда, и я не узнала бы всего, что случилось дальше.

– И меня не узнала бы?

– Ну… то было ещё до тебя, – Осока подалась назад, прижалась ко мне спиной и положила голову мне на плечо. И все остальные слова стали лишними и ненужными.

Долго мы ещё стояли так, глядя на далёкие огни галактической столицы за ржавыми полями мёртвой промзоны. До тех пор, пока ночной ветер, вначале долетавший в ангар лишь порывами, не набрался смелости и не задул прямо на нас. Я хотел сказать Осоке, что пора уходить, но в это время бьющий в лицо поток внезапно исчез, точно отброшенный чем-то невидимым. Я посмотрел через плечо и увидел высоко над нашими головами заострённый нос корабля, увенчанный прозрачным окошком передних оптических сенсоров. Вот оно что! Заботливая Падме, потихоньку развернувшись, прикрыла нас от ветра своим дефлекторным щитом.

– Спасибо, – сказал я.

– Удивительное дело, – задумчиво произнесла Осока. – В этом здании, если верить архивам, десятилетиями бывали ситы. Учились Дарт Мол и Дуку. Тёмная Сторона здесь должна быть сильна как нигде на планете. А сейчас я чувствую лишь слабые её отголоски.

– Природа сама себя очищает, – предположил я.

– Тем-то и удивительно. На Корусанте природы практически не осталось. Растительность уничтожена, животные – сплошные мутанты. Внизу, под нами, миллиарды разумных существ с чёрным, озлобленным сознанием. И, всё-таки, Тьма рассеивается.

– Всё приходит к равновесию. Да, возможно, я сказал глупость, – быстро добавил я, потому что подруга повернулась и посмотрела на меня в упор. – Я ведь не знаток в данном вопросе.

– Да нет, в том-то и дело, что ты можешь быть прав, – Осока снова уютно устроила голову на моём плече. – Наши учителя почему-то считали, что для приведения к равновесию нужно приложить усилие. И, кажется, не задавались вопросом, что будет, если всего-навсего не трогать.

– Наверное, у них были на то причины? Ведь если ситуацию оставим в покое мы, это не значит, что и наши противники поступят так же.

– Шли бы вы домой, философы? – сказала Падме. – Грязно здесь, и спать давно пора. Завтра день тот ещё.

– Мне нравится такая забота, – улыбнулся я.

– А мне понравилось слово «домой», – сказала Осока. – Хорошо иметь дом, куда можно вернуться.