Отец подруги. Плюс-минус восемнадцать - Женя Громова

— Были дела, — ответил я, не обращая на неё внимания.

— Длинноногие и пятнадцатилетние? — насмешливо спросила брюнетка в форме частного спортивного клуба, подходя ближе ко мне.

— Не твоего ума дело, — усмехнулся я. — Ревнуешь?

— Жутко! — она обвила мою шею руками.

Трахнуть бы её сейчас, пока Катя в душе. Резво взял сучку за волосы, запрокинул её голову, сжал грудь. Ничего. Даже ни намёка на желание.

Грязно выругавшись про себя, я наклонился к её уху и сладко сказал:

— Не смей пытаться манипулировать.

Ненавижу женщин, которые пытаются мной управлять.

— Педофил! — гневно выплюнула она мне на ухо. — Она же тебе в дочери годится.

Что-то неприятно кольнуло внутри, эта сучка знала, куда бить.

— Пошла вон, — обманчиво мягко сказал я и отпустил её.

В тот момент, когда она ушла, я увидел Катю. Она смотрела на меня во все глаза. Представляю, что она увидела, и как это выглядело. Но внутреннее упрямство не позволило мне объяснится с ней.

— Не у одной тебя есть долги, — бросил я, совсем уж разозлившись.

Катя не подала виду, что ей больно, от этого мне стало ещё хуже.

Я подошёл и взял её за руку. А потом повёл к бассейну. Она шла безропотно, но осторожно. В воде мы уставились друг другу глаза. И я бы многое отдал, чтобы узнать, что сейчас творилось в её голове.

— Скоро мои каникулы закончатся, — сказала она.

— Они закончатся, когда я решу их закончить.

— Приедет Лера, начнётся моя учёба, и они закончатся, — упрямо сказала она.

— Они закончатся, когда я скажу.

Она как-то хищно улыбнулась.

— Всемогущий Марк Виноградов, — подплыла ближе и заговорила тише. — Такой всемогущий, что совсем один.

Я резко схватил её за запястья и прижал к бортику бассейна.

— Ты. Маленькая. Рыбка.

Вклинился между её ног, освободил уже вставший колом член, отодвинул её купальник, смотря в испуганные глаза.

— А я акула.

Я резко вошёл в девчонку. Она издала хриплый стон. Твёрдые соски потёрлись о мою грудь.

Я задвигался быстро, рвано, дико. Даже если бы я захотел, не смог бы остановиться. Я словно нёсся поездом на полной скорости прямо в отвесные скалы. Это было похоже на охоту, на победу в гонке, на лучшую сделку. Она тяжело дышала, цепляясь ногтями за мои плечи. Кончил в неё. Катя, обессиленная, положила голову мне на плечо.

— На этом всё. Мой долг выплачен, — сказала она и разрушила мою иллюзию.

— Ты слишком высоко себя ценишь, — я уже не мог остановиться в своей злости, меня колотило от того, что она меня не хочет. От того, что я, кажется, влюбился, как последний дурак, и это мать его не взаимно! — Он будет выплачен, когда я скажу.

Поправил её купальник и потянул девчонку за руку. Она пошла. На щеках блестели слёзы? Или просто капли воды?

***

Я потеряла всё своё уважение к себе. Я просто очередная шлюха Марка Винградова. Только прошлым он платил деньги, а я отрабатываю долг. Окончательное осознание этого пришло, когда он взял меня в бассейне. Он не спрашивал, просто взял, что хотел. А у меня и не было сил отказывать.

И теперь я сижу в этой раздевалке и реву.

Он там где-то плавает, греется в бане. А я заливаю своё оставшееся достоинство слезами. Стоило ли так долго ждать возлюбленного, беречь себя для настоящей любви? Если всё получилось вот так.

В дверь постучали. Я резко отвернулась и начала вытирать слёзы. Я долго не открывала, а потом всё-таки открыла.

— Здравствуйте. Марк Александрович договаривался о массаже и расслабляющих процедурах для себя и своей гостьи. Вы готовы?

Я растерянно посмотрела на ухоженную женщину в белом халате.

— Нет, я не готова, — только и ответила, прежде чем закрыть дверь.

Я оделась, собрала вещи в сумку и села в лобби ждать Марка. Сидела, наверное, целую вечность. Наконец, он появился. Наверное, после массажей и расслабляющих процедур. Он нёс нашу сумку. На меня не посмотрел. Я встала и пошла за ним. Села в машину. Он завёл авто. Включил рок. Сделал погромче.

Мне нравилась эта песня.

Я сидела на переднем сидении и думала, как мне дальше жить. Я игрушка у этого хмурого миллионера? Миллиардера? Я не была уверена, сколько у него денег, но это и не было важным. Важно, что у меня всего три варианта.

Первый, закрыться в себе и страдать от ситуации, в которую я попала.

Второй, открыться Марку полностью, рассказать о своих чувствах, принять его таким, какой он есть. И это вообще не вариант!

Третий, вырасти, наконец, и показать, чего я стою.

Что же выбрать?

Глава 21 Твоя игрушка

Мы приехали к Марку домой. Я чувствовала себя очень уставшей после такой долгой тренировки на мотокроссе, и раздавленной морально из-за поведения Марка. Заползла в спальню и рухнула спать.

— Утром ты едешь со мной в офис, — только и сказал Марк, выходя из своей комнаты, оставляя меня одну.

Он спал отдельно. И это меня очень радовало, хотя сердцу моему было нестерпимо больно. Но кто в наше время слушает сердце?

Я проснулась от истошного звона будильника. Это была не просто какая-нибудь песенка или звуки леса. Нет! Это был настоящий звон, как у старинных будильников. Именно такой и стоял теперь рядом со мной на тумбочке.

Сначала у Оли дома я самостоятельно обзавелась таким мучителем, а теперь и здесь он появился! Я схватила железного зверя и несколько минут вертела, слушая ужасную трель, искала, как его выключить. В итоге, просто вытащила из него батарейки.

Ну и утро!

В комнату вошёл Марк.

— У тебя двадцать минут.

Хмурый, как всегда. И почему раньше мне казалось, что сквозь его хмурость проглядывает нежность, радость, честность? Видимо, теперь розовые очки спали.

Я быстро поднялась с кровати и пошла умываться. Зубы, волосы, лёгкий макияж. Надела новое бельё. Хм. Такое я даже не мерила, видимо Ирина сама выбрала по заказу Марка. Юбку, рубашку, пояс. На столе лежал телефон. Немного посомневавшись, я взяла и его.

Вышла в гостиную. Марк пил кофе, разглядывая что-то в планшете. Мои губы дёрнулись сами собой, когда я его увидела.

Он поднял на меня взгляд.

— Хорошо выглядишь.

Я ничего не ответила. Он продолжал смотреть на меня. Я подошла ближе и села за стол.

— Что мы скажем Лере?

Он скривился.

— Ничего не скажем.

— Как это? — нахмурилась теперь уже я.

— В универ ты не вернёшься, а видеться вы не будете.

— Как это не вернусь? — спросила я,