Запретные удовольствия - Марина Серова

День начинал угасать, оставляя память о событиях, темнея небесами.

"Кажется, - подумала я, - наше дело о больших деньгах движется к финалу".

Моторная лодка, выделенная людьми Власова Аночкину, а из рук чиновника перешедшая к киллеру, стояла на месте.

Оплатив лишние два часа сторожу, мы доверху заправили бак, купили запасную канистру и уселись, готовые к отплытию.

Дима вел лодку не так залихватски, как Маслов, но мчались мы, кажется, еще быстрее.

От сплошного веера брызг мы промокли, несмотря на тент, и мне было жутко от сумасшедшей скорости.

Мы словно мчались в руки к самой Смерти, и она взирала на нас стремительно сгущающейся тьмой горизонта.

Мотор ревел, словно раненый зверь, я сверяла карту с огнями по берегам, убеждаясь в безнадежности этого дела. Дима крикнул, что привезет нас в то место, где стоял баркас, что он помнит, как до него добраться.

А пока, по ходу дела, я пыталась сообразить, как же так получилось, что бордовопиджачный Дергач скорефанился с аферистом Карасиковым, несмотря на то, что первый убил нескольких людей последнего и похитил водолаза у него из-под носа - на острове!

Возможно, узнав о предательстве Аночкина, Дергач догадался, что за спиной бывшего партнера, стоят те еще люди - люди, от которых следует бежать. А если не бежать, то объединиться с кем-то, кто мог бы круто помочь. Баркаса, с которого они с Аночкиным предполагали отправить водолаза, чтобы остановить теплоход с Батыровым и деньгами, больше не существовало, люди Дергача погибли. Он должен был либо сойти с арены, либо найти сообщников. Вот так, наверное, произошло объединение двух преступников.

Три дня назад Карасиков, скорее всего не один, выехал из квартиры, наверняка прямо на корабль, тем более что его отец-писатель, возможно, как-то затесался среди приглашенных. Дергач сумел присоединиться к нему уже в городе, сегодня, часа три назад, когда Карасиков вернулся на сушу за Масловым, которому было предусмотрено собственное место в плане.

Значит, рассматриваем два варианта. Первый: Власов завербовал этих двоих деятелей, и теперь они будут брать теплоход всей гопой начиная с подставного начальника охраны (если, конечно, мои рассуждения и подтверждение Аночкина чего-то стоят) и заканчивая несколькими людьми из охраны, которые скорее всего также работают на Власова.

Цели последнего ясны: отнять собранные деньги, потому как за двенадцать дней эстрадно-политического круиза все "деньги партии" уже собраны.

А вот уж куда пойдут эти отнятые деньги, мне не понять. Главное, если всю операцию проделать аккуратно, то Батыров с Расстриговым и ПОЖАЛОВАТЬСЯ никому не смогут - деньги-то незаконные!

Выходит, слух о ПОКУШЕНИИ на губернатора сильно преувеличен.

Во втором случае все остается примерно так, за исключением того, что парочка предприимчивых людей решила действовать в отрыве от Власова, а быть может, и противопоставиться ему: спасти Батырова от "смерти", спасти его деньги. И, пользуясь ситуацией, либо начать шантаж, что, судя по всему, весьма похоже на Карасикова, либо просто выпросить место под солнцем у благодарных губернатора с банкиром.

Итак, нам предстоит либо просто сорвать момент смены деньгами владельца, либо бесстрастно исполнить гражданский долг предотвращения теракта, а затем вызвать специалистов-законников, которым рассказать все, от "а" до "я".

Вот по этому поводу я и приглядывала внимательно за Дмитрием, который был сильно заинтересован в том, чтобы шлепнуть всех, просто ВСЕХ, и скрыться в отдалении с тем количеством наличности, которое он сможет унести.

В общем, забот хватало, а впереди они грозились преумножиться.

* * *

Ночь, по счастью, стояла безлунная, облака закрывали все небо.

Мы увидели "Максим Горький" не сразу, а только после часа плавания на моторе с заглушкой. Этим приемом воспользовался Дима, чтобы неслышно подплыть к баркасу, сутками раньше. Причем теплоход мы даже не увидели, а услышали: на несколько километров по реке разносились звуки песен и музыки.

Заглушка на мотор - вещь дорогая и редкая, работая с заглушкой, мотор жрет вдвое больше бензину, очень быстро нагревается, зато практически не шумит. Для нас в нашей ситуации - вещь незаменимая. Именно благодаря этому мы сумели подойти к теплоходу незамеченными.

Теплоход с притушенными огнями стоял, зажатый между двух островов, причем нос его несколько задрался: "Буревестника Революции" посадили на мель.

Очевидно, на корабле уже хозяйничали террористы, хотя ночная дискотека на третьей палубе была в самом разгаре, там, может быть, пели артисты. Кажется, многие не спали, цепочки огней сверкали по всему развернутому к нам борту.

- Они даже не подозревают, что уже свершился теракт, - объяснила я, - а в это время ребята Власова скорее всего уже взяли Батырова и Расстригова вместе с их охраной и вызвали "ремонтников" - то есть судно, которое заберет деньги.

- Я тоже так думаю, - кивнул Сергей. - Они постараются провернуть дело так, чтобы никто ничего не заметил... кроме, конечно, самих Батырова и Расстригова.

Мы помолчали. Веселая песня Тани Овсоедко стихла, наступила тишина. Напряженная и пустая.

Только несколько чаек носились над водой у самого берега, совсем рядом с нами, оглашая пространство от реки до неба тоскливыми воплями.

- Ну и что будем делать? - спросила я. Мужчины нахмурились и долго раздумывали.

- Я могу соображать, куда и как стрелять или бить, - ответил наконец Дима. - А стратегии меня никто не учил.

Мы вместе посмотрели на Тенева. Тот наморщил лоб, внимательно разглядывая корабль, и внезапно протянул руку к киллеру:

- Дай бинокль.

Тот молча вытащил из кармана куртки плоский черный футляр, из которого достал не менее плоский черный прямоугольник с четырьмя линзами и двумя колесиками настройки. Такому биноклю позавидовал бы любой Джеймс Бонд.

- Вы даже так подготовиться успели?! - с уважением проронила я.

Сергей долго всматривался в темную громаду корабля, крутя колесики то так, то эдак.

- Ну-ка, - наконец проронил он, передавая бинокль мне, - посмотри. Особое внимание - на нос, корму и на место сразу же за трубами, на верхней палубе. Там - капитанская рубка.

Я прильнула к смотровым линзам и восхищенно ахнула - увеличение и четкость были потрясающие, кроме того, все, неразличимое в свете обычного бинокля или подзорной трубы из-за ночной темени, здесь проступало в зеленых тонах: этот бинокль был одновременно прибором ночного видения. Я внимательно рассмотрела весь теплоход, отметив несколько горящих окон, зашторенных изнутри, - на третьей палубе, наверняка там, где находились апартаменты Батырова. Скорее всего там и скрывались от народа люди, решающие, кто будет хранителем народных денег.