Ты предназначена мне - Алиса Ковалевская

Смотреть в глаза Алексу было сложно. Почему, сказать наверняка я не могла. Наверное потому, что чувство было такое, будто он видит меня насквозь. Он действительно видел. Видел и понимал, особенно после того, как я несколько часов назад вошла к нему в кабинет и напрямую спросила, когда корабль, на котором Руслан должен был выйти в море, отходит из порта. Других вопросов, чтобы понять, что именно я хочу сделать, ему не потребовалось.

— Моя машина в порядке? – на всякий случай спросила я, поднимая чемодан.

Но сделать этого мне не удалось – Алекс забрал его.

— В порядке. – пошёл вниз.

Я последовала за ним. Жордонелла уже сбежала по ступеням и теперь ждала, встав посреди коридора. С каждым днём она становилась всё взрослее. Шерсть, когда-то блёклая, теперь отливала золотисто-каштановым, среди которых можно было различить рыжевато-золотистые и чёрные полосы. Я спустилась вслед за Алексом и, поблагодарив, хотела сказать, что до гаража довезу чемодан сама.

— Поставь у машины. Я схожу за остальными вещами.

— Спасибо, — как бы ни хотелось мне сделать всё самой, возражать я не стала. Боль всё ещё давала о себе знать, да и временами появляющаяся слабость так и не прошла до конца.

Несколько дней назад мою машину переправили из Грата. Ирония. Теперь ей предстояло проделать обратный путь. И мне вместе с ней.

— Надеюсь, все вещи поместятся.

— Поместятся, — взгляд Алекса был жёстким, как и голос, хотя говорил он очень спокойно. – Я сам отвезу тебя, Ева.

Дожидаясь мужа сестры возле чёрного внедорожника с тонированными стёклами, я беспокойно теребила браслет на запястье. Перспектива провести с Алексом порядка пяти часов, отделяющие меня от Грата, мне совсем не нравилась. Но возражать Алексу, когда он говорил в подобном тоне, было бессмысленно, но я всё же попыталась сделать это.

— Либо ты едешь со мной, —  глядя на меня, отрезал он, — либо не едешь вообще. Выбирай.

Выбирать было не из чего. Знала я, так же, что ни крики, ни здравые доводы, ни даже слёзы ни к чему не приведут. Порой мне казалось, что проще сдвинуть с места каменную глыбу, чем достучаться до Алекса, если он решил, что будет так. В этом они с Русланом были схожи.

— Алекс… — начала я, когда он, подойдя, открыл багажник.

— В машину, —  мрачный, он поднял самый большой из чемоданов.

И Стэлла ещё смеет говорить, кто мне нужен, а кто нет?! Больше не пытаясь спорить, я уселась на переднее пассажирское сиденье. Придержала дверь. Жордонелла остановилась возле машины, но запрыгивать внутрь не торопилась.

— Да пошла ты к чёрту! – шикнула я и закрыла дверцу. Настроение и так было хуже некуда.

Понимая, что делаю всё правильно или, по крайней мере так, как чувствую правильным, я не могла отделаться от гнетущего ощущения собственной неприкаянности. Как будто сама по себе я была лишняя абсолютно везде. Каждый хотел видеть во мне то, что нужно было ему, но в сущности я была лишней. Везде лишней.

— Никого не забыла? – открыв дверь со стороны водителя, Алекс сел за руль.

Я услышала громкое требовательное мяуканье. Помедлила. Алекс завёл двигатель, но открывать дверцу я всё ещё не спешила. Давно стоило показать трёхцветке, кто тут главный.

— У тебя три секунды, — Алекс посмотрел на меня. – Либо ты её забираешь, либо нет.

Чувствуя его настроение, проверять действительность слов я не стала. Распахнула машину.

— Жордонелла, — позвала, не увидев кошку. – Жора!

Внутри появилось беспокойство. Чувствуя на себе взгляд Алекса, я нервничала сильнее и сильнее.

— Жордонелла! – позвала громче и уже хотела было отстегнуть ремень, но тут ещё одно громкое «мяу» прозвучало у меня над головой. Хвост мелькнул прямо перед лобовым стеклом, когда трёхцветка спрыгнула с крыши на капот. Секунда, и она юркнула в машину, зацепив мою ногу. Когда эта зараза успела забраться на крышу?!

— Знаешь, — уголок губ Алекса дёрнулся. Мы выехали из гаража, и камни под колёсами потихоньку зашуршали, — она – твоё второе «я».

— Это ещё почему? – спросила нехотя.

— Понаблюдай и поймёшь.

— За ней понаблюдать?

— За собой, — выговорил он и, приспустив стекло, обратился к дежурившему у ворот сотруднику службы безопасности.

Ворота раскрылись, поехали в стороны. Большая чёрная машина тронулась с места и выехала на дорогу, по которой совсем недавно охотник за рулём белого внедорожника увёз моё сердце. Смогу ли я вернуть его? Нет, не сердце – мужчину, в руках которого это самое сердце только и могло биться. Хочу ли я этого?

Зачем возвращаюсь в Грат, я точно не знала. Рана, нанесённая мне Русланом, боль, которую он причинил, просто взяв и отказавшись от всего, что было и ещё могло быть, не шла в сравнение с той, что причинили мне в одну из самых страшных ночей моей жизни. Она была другой. Совсем другой – не ослабевающей ни на миг, субфебрильной, вытягивающей счастье. Радость и умение просто жить.

Так зачем я возвращаюсь в Грат? Ответа на этот вопрос у меня не было. Хочу ли я разговаривать с Русланом? Нужны ли мне какие-то слова? Одно я знала точно – я хочу посмотреть ему в глаза.

— И что ты думаешь делать? – нарушил молчание Алекс, когда мы выехали на трассу и помчались навстречу моей неизвестности.

Дорога была свободна, и я надеялась, что до места мы доберёмся до наступления ночи. Разговаривать мне не хотелось, отвечать на подобные вопросы – подавно. Прежде всего потому, что сперва я хотела побыть наедине с самой собой там, где чувствовала внутреннее спокойствие. Пройтись у кромки прекрасно-холодного моря, вдоль каменной ограды набережной, отделяющей воду от остального мира. Послушать, как перешёптываются волны и ветер, как резко и громко кричат чайки. Зайти в кофейню с нарисованным на витражном стекле парусником и, взяв ореховый капучино с шоколадным пирожным, усесться за столик у окна.

— На несколько дней остановлюсь в гостинице, — всё же ответила нехотя. – А там… Наверное, начну подбирать квартиру.

Алекс глянул на меня мельком. В попытке отвлечься, я отвернулась к окну. Квартира… Мысль об этом пришла не внезапно. Вне зависимости от того, что дальше, мне хотелось иметь что-то своё. Место, которое было бы только моим, где я могла бы вставать утром и, подойдя к окну, раздёргивать в стороны шторы, которые выбрала сама. Где по вечерам, стоя на балконе и любуясь спокойным или, напротив, разъярённым морем, я бы пила какао, а, может быть, горячий глинтвейн. Свой собственный дом, которого у меня никогда не было.

— Не считаешь себя лицемеркой? – прозвучавший с неким пренебрежением вопрос заставил меня, отвлёкшись от рассеянного и бессмысленного рассматривания обочины, повернуться обратно к Алексу.

Сталь его взгляда в очередной раз полоснула так, что меня едва не передёрнуло. Черты его лица оставались жёсткими, линия губ искривилась в уголке. Пренебрежение, с которым он это сказал, отразилось в глазах.