Энуэмент - Алибек Бектурганов

Оторвавшись на секунду от разглядывания, он заметил на внутренней стороне крышки прикрепленный желтоватый конверт. Взяв конверт, он несколько секунд его разглядывал, вертя в руках. Качнув головой своим мыслям, вскрыл и достал несколько листов исписанных ровным и красивым почерком Вёлунда и убористым и крупным Родики. Улыбнулся и стал читать послание.

Остальные листы были с описанием и инструкциями, что именно находится в сундуке.

Первое что бросалось в глаза, это то, что все вещи были выполнены в одной цветовой гамме – матово черные. Потом уже глаза выхватывали отдельные изделия в этом темном скоплении вещей. Несколько минут полюбовавшись на все, что там лежало, он достал несколько сумок. Их Радмир специально прихватил для такого случая.

С трудом упаковав все это богатство по сумкам, Радмир к вечеру вернулся в город и снял комнату в той же гостинице, где переночевал, на две декады. Тащиться с таким большим грузом куда-либо еще он не хотел, поэтому решил остаться в Калмбурге до того момента, когда у него адаптируется работа энергетических центров и внутренних каналов и он сможет без какого-либо риска использовать сияние. Тем более в подаренных ему вещах, помимо огромной кучи колюще-режущих, стреляющих предметов и удивительной кольчужной рубашки с жутковатого вида маской, он обнаружил рарок и два пространственных хранилища для вещей. Рарок был выполнен в виде браслета из десяти сегментов с двумя кольцами для указания, куда именно материализовывать предметы из подпространства. Первое пространственное хранилище тоже было в виде кольца, отдающего бликами темно-кобальтового цвета с серебристым узором, второе же было в виде цепочки антрацитового цвета.

Осталось только дождаться возможности вновь использовать сияние, потому что без него он не сможет активировать печати, что были нанесены на эти предметы и переместить все дары учителей в подпространство, а наиболее ценные, такие как ломибус, кольчугу, одноручный арбалет или новые пистолеты с саблей и парой мечей гладиусов, привязать к рароку. Как раз по предмету на один сегмент. Главное еще маску и наплечник не забыть привязать.

Ему повезло, в ресторане гостиницы, где он остановился, он встретил ту самую руру, что встретил у входа «веселого дома „Сладкая сила“». Решив, что в этот раз не будет упускать возможность, он подсел к ней за столик и познакомился. Ее звали Лаура ди Аваль. Она была единственной дочерью Урдана ди Аваля, кавалера ордена императора Миролюба Храброго первой степени Азарской империи и потомственного имперского рыцаря. Она была капитаном тридцать первого внешнего легиона. Больше он о ней ничего не узнавал, да и не до разговоров им было.

Днем она убегала по своим капитанским делам, как оказалось, здесь она была в командировке по заданию командованию ее легиона, а Радмир гулял по городу и читал книги, которые успел накупить в небольшом книжном магазинчике. Древний старик, стоящий там за прилавком несказанно удивился его возрасту и тому количеству книг, что Радмир у него закупил. К сожалению, количество читающих среди молодежи было крайне низким даже в Азарской империи, считающейся сейчас одной из самых передовых стран в сфере образования.

Также он рассматривал свои подарки. Все они его, как мастера боя с оружием, очень сильно порадовали. Например, парные короткие мечи в простых ножнах. Они очень напоминали легионерский гладиус, только навершие было не шарообразным и меньшего размера, хотя все равно прекрасно справлялось со своей задачей противовеса, и имели немного более длинную рукоять. На гарде с обеих сторон имелся барельефный череп, которому в глазницы были вставлены асмирские прозрачные кристаллы. Клинки были без каких-либо лишних украшений, только клеймо Вёлунда красовалось возле гарды. Шириной они были пять сантиметров, в длину около пятидесяти пяти сантиметров. Общая длина мечей была семьдесят пять сантиметров.

Вёлунд не зря являлся заслуженным гением в оружейном деле и искусстве печатей. Глядя на эти клинки Радмир мог лишь одобрительно и восхищенно качать головой и немного грустно улыбаться. Все-таки иметь знания это одно, а иметь талант к чему-то, это совершенно другое и никакие «зерна» тут не помогут. Яркий пример тому его способности к ментальным техникам и созданию печатей. Благодаря «зерну» Радмир знал для чего та или иная черточка в печати, что является накопителем или активатором, но сам создать их не мог. Не его это, не чувствовал он их. Сколько бы они вместе с учителем над этим не бились, к большому сожалению Радмира, эта область искусства саура была для него закрытой книгой. Также как и способности к созданию оружия. При этом он прекрасно мог и умел им пользоваться, также как и печатями.

Потом была подробно рассмотрена двуручная сабля. Она была выполнена в том же стиле, что и гладиусы, вплоть до черепа, только в ее случае он был на месте неваршия, и сильно напоминала традиционные клинки солнечных алви – сарн. Только сабля была немного шире, чем принято, и тяжелее стандартной.

Мечи и сабля сразу же легли в его руки как влитые. Ощущение рукоятей в ладонях были прекрасными, казалось, будто они с ним одно целое. После он выполнил несколько коротких связок с ними он ходил довольный словно кот, добравшийся до крынки сметаны. Такие клинки не стыдно подарить главе любого дома или даже императору, не смотря на внешнюю простоту исполнения.

Помимо этого он пересмотрел два засапожных ножа с односторонней заточкой. Сам он сапоги с высоким голенищем практически не носил, но его учитель не мог их не добавить. Маньяк всего колюще-режущего, что с него взять. Один стилет с тонким лезвием оставил его равнодушным. Не любил он стилеты. К тому же стилет был слишком тонкий, слишком вычурный и больше подходил для женщин. Матери его отдать или еще кому. Два парных прямых кинжала без режущей кромки, похожих на трезубцы и предназначенных для колющих ударов, один изогнутый кинжал в пару к сабле и два охотничьих ножа с односторонней заточкой. Куда ему столько ножей и кинжалов Радмир решительно не представлял. Но Вёлунд всегда руководствовался правилом – «пусть лежит, чтобы было». Из всего этого изобилия он сам бы ограничился парным кинжалом к сабле и одним охотничьим, но его никто не спросил. К тому же, дары принимают, а не хают. И такой капитальный подход его учителя к подарку приятно грел душу.