Помолвка в прямом эфире - Анна Ченгери

— Уж очень простенькая. Правда, хорошенькая. Ты непременно передай ей, что голубое ей не к лицу.

Сын хотел что-то возразить, но услышал, как хлопнула дверь офиса. В нем проснулась безумная надежда. Наверняка она.

Юля решительно прошагала к столу, взяла трубку и холодно произнесла:

— Мать, прекрати названивать Марку. Я еще могу понять, что ты звонишь, думая, что мы вместе, но заявлять, что голубое мне не к лицу, это уж полный беспредел!

— Марк, в чем дело? Кто там?

Юля открыла рот.

— Это не мама! — в ужасе прошептала она.

Марк отключил звук.

— Да, это моя мать. Нам следует поменяться. Твоей я хоть нравлюсь!

— А твоя считает, что я очень уж простенькая!

— Ты ее не знаешь. Это комплимент. — Он снова нажал на кнопку.

— Марк, в чем дело? Ты еще там?

Ее повелительный тон раздражал его все больше и больше.

— Да, мама, я здесь. Очевидно, в соседней комнате взяли трубку.

— Так вот, мы все полагаем, что тебе больше не стоит светиться в столь странной передаче.

— Вы можете полагать все, что вам угодно. Прости, я очень занят. Пока.

Юля посмотрела на него. Раньше он не любил, когда она в очках, но сейчас это оказало на него успокоительное действие. Его Юльчик снова с ним.

Она положила перед ним конверт.

— Как странно, что я так мало знаю о твоей семье.

— И слава Богу!

С чего это ему вдруг понадобилось делиться самым сокровенным с помощницей? Правда, она быстро стала очень близким другом. Никогда он не признавался себе, насколько они близки. Только сейчас он стал осознавать это и ценить. Вот черт!

— По-моему, у тебя тоже не блестящие отношения с родственниками.

— Приблизительно такие же, как и у тебя.

— А-а.

— Что это? — Он взял конверт в руки.

— Заявление об уходе.

В душе он надеялся, что это была пустая угроза.

— Если это из-за Ларисы…

— Нет. Какая разница, что было до того, как… мы… Да все равно!

Это воодушевило Марка.

— Нет, — твердо сказал он. — Ты меня знаешь, я никогда не смешиваю работу с удовольствием. Ну, пока мы…

— Я подставила ей подножку.

— Повтори, я что-то не врубился?

— Прямо на улице. Теперь она вся в синяках. А одна коленка разбита в кровь. Она еще не жаловалась тебе, чтобы ты выкинул меня из шоу? А если нет, то наверняка ждет удобного момента, чтобы сделать мне подлянку.

— Ты подставила подножку Ларисе? — все еще не понимал Марк.

— Ну да, я же рассказываю!

— Из-за невинного поцелуя?!

— Она меня спровоцировала. Ты же знаешь, что я не склонна к насилию.

— О да, премного наслышан! А кто запер в шкафу сестрицу Марго и запустил туда мышь, когда она испортила твое платье? Кто мне рассказывал, что бедную девочку потом месяц водили к психологу?

— Ну, было дело, — неохотно призналась Юля.

— Ты и с другими женщинами, которых я целовал, вела себя так же?

— Да нет же! — возмущенно вскинулась она.

Надежда в душе Марка вспыхнула с новой силой. То, что она не выносит девушек, которых он целует, то есть когда-то целовал, определенно хороший знак.

— Тебе больше не в чем покаяться?

Она виновато потупилась.

— Ну, разве что пару раз не передала, что они звонили. Я хотела как лучше. Те тетки, с которыми ты ужинал, не хотели ничего серьезного.

Она права. Те девицы, с которыми он встречался, не хотели от жизни ничего, кроме как весело провести вечер, ну и, может быть, хорошего секса. В точности как он сам — но он-то только потому, что хотел подняться к вершине успеха и соответствовать чаяниям своих родителей.

Кстати, и своим собственным тоже.

Он стольким пожертвовал ради карьеры, а родители никогда не находили для него ободряющих слов. У него никогда не было настоящей подруги. Ни жены, ни детей, да и друзей почти нет. Его жизнь — сплошное честолюбие и… Юльчик.

Поэтому он не может отпустить ее.

— Юльчик, не бросай меня! — («Сделай же что-нибудь, идиот, иначе она уйдет!») Он прижал ее к себе.

— Ты такая оттого, что мы провели ночь вместе?

— Нет, оттого, что ты жалеешь об этом.

— Ты знаешь, о чем я жалею больше всего?

Она покачала головой.

— О том, что этого больше ни разу не повторилось. — И прижался к ее губам. Они просто для него созданы. Но этого мало, он хотел большего. Всего.

Он опустился на колени и прижался лицом к ее животу.

— Не уходи! Иди ко мне, — нежно прошептал он.

«Господи, как же устоять перед ним!»

— Нет, сначала скажи, почему ты так быстро изменил свое мнение?

— Ничего я не менял, просто решил, что самый лучший способ удержать тебя — это спать с тобой.

Она оттолкнула его.

— Ты хочешь спать со мной, чтобы я осталась твоей помощницей? — Юля посмотрела ему в глаза и поняла, что ошиблась. — Ты хочешь меня удержать, чтобы не быть одному.

— Неправда!

— Трус! Боишься остаться один. Но тебе нечего предложить мне — кроме как спать с тобой.

Ее слова задели его.

— Но у меня цель, и никто и ничто не сорвет мои планы, даже ты!

Она вздрогнула. Возразить было нечего.

— Да, принципами поступаться нельзя! — горько сказала она. — Я не хочу срывать твои планы, повиснув камнем на шее! А если по правде, то не хочу, чтобы и ты сорвал мои… Я пойду своим путем и предлагаю тебе пойти своим.

Его лицо окаменело. Он повернулся к столу, взял конверт и разорвал его надвое.

— Спасибо за совет. Можешь идти.

Она едва сдерживала слезы. Повернувшись к нему спиной, взялась за ручку двери. Но напоследок скажет ему еще кое-что:

— Я считаю тебя выдающимся карикатуристом. Пожалуйста, опубликуй свои работы.

Аккуратно прикрыв за собой дверь, она нажала на кнопку вызова лифта — и только тогда слезы полились градом.

Добравшись до дома, она как подкошенная повалилась на постель и три дня не вставала. Потом пошла в душ, что-то проглотила и начала упаковывать вещи.

У нее не было ни малейшей охоты проводить романтическое воскресенье с ФФ. Но вдруг это поможет выбросить Марка из головы?

Встреча ФФ с Ларисой в ресторане будет показана на следующей неделе, и в тот же вечер все четыре конкурсантки соберутся в гостиной, и Феликс торжественно объявит, кто из них будет бороться за его внимание в финале. Если все будет так, как она рассчитывает, то в следующую пятницу у нее начнется «романтический отдых» на два выходных дня.