Тени - Елена Колесник

Июльская жара плавила асфальт, мозги и кости. Было омерзительно душно. Парило. Кира с Кириллом ехали в раскаленной машине в Тулу. Кирилл не мог и не хотел пропустить Чемпионат России по легкой атлетике, который был, кроме своего прямого назначения, определенного рода тусовкой. Все, кто имели какое-либо отношение к большому спорту, старались попасть на чемпионат, в том числе и бывшие. А возможно, бывшие – даже в первую очередь. Это было болезненно живое, но в тоже время приятное событие, будоражащее воспоминая о молодости, силе, успехе, взлете и падении – как кому повезет. Кирилл был звездой первой величины отечественного спорта, и ему было, что вспомнить. Но почему за этими воспоминаниями нужно ехать в Тулу, Кира не очень понимала, ехать не хотела, но, несмотря на это, покорно сидела на переднем сиденье изнывающей от жары девятки, изнывая сама и думая, на что же она еще способна ради своего нового друга. Новый друг, углубившись в воспоминания и предвкушения, похоже, совсем не обращал внимания ни на Киру, ни на ее жертвенный поступок, ни на безжалостную жару. Правда проехав километров пятьдесят по трассе, он свернул в поисках какого-нибудь водоема.

– Хорошо бы искупаться, – сказал он.

Кира с сомнением на него посмотрела, но промолчала. Она плохо переносила жару, и лишний крюк не предвещал ничего хорошего. Крюк оказался основательным и безрезультатным – подходящий водоем найден не был, хотя Кирилл однажды даже одел плавки, но, подойдя к воде, не смог в нее зайти из-за совершенно непривлекательного вида водной глади и плавающих на поверхности окурков. Можно было, правда, считать результатом разболевшуюся у Киры голову и кратковременную потерю сознания. Однако полной уверенности, что виновата в этом жара, а не Давид со своими попытками влиять на Киру, не было. В последнее время Давиду несколько раз удавалось о себе напомнить подобным образом не только Кире, но и Кириллу. Для Кирилла эти ощущения были новыми и очень неприятными. Он чувствовал болезненный взрыв в голове, последствия которого оказывались иногда достаточно ощутимыми.

Перед отъездом Кира собрала какое-то подобие продовольственного набора для пикника, и теперь Кирилл решил, что настало время перекусить, а заодно и привести Киру в чувства. Вернувшись на трассу и проехав несколько десятков километров, он затормозил у края леса. Они взяли подстилки, еду и углубились в чащу. Здесь было значительно прохладнее, но лес оказался диким, со множеством поваленных деревьев, обилием комаров и других летающих насекомых, приводящих Киру в непонятный Кириллу ужас. Так что и пикник явился для Киры очередным испытанием – ей приходилось постоянно выбирать между бутербродом и борьбой с кровососущими. Кирилл не боролся, а преспокойно уничтожал приготовленные Кирой сэндвичи с куриными грудками, сыром и яйцом.

– Ну очень вкусно, – констатировал он. – Ты молодец – просто замечательно все приготовила.

Молодец-Кира доедала свой бутерброд уже в машине, явно уступив в неравной борьбе с живой природой.

Когда до Тулы оставалось совсем немного, начался дождь. Огромные редкие капли мощно и тяжело застучали по лобовому стеклу. Небо потемнело и заплакало навзрыд, оглушая окрестности громовыми раскатами. Капли превратились в поток, поток – в непроницаемую водяную стену; машины включали аварийные огни, гудели, тормозили у обочины и глушили моторы. Никто не решался двигаться, ничего нельзя было разглядеть сквозь сумрачную стену ливня.

– Вот это да! – констатировал Кирилл. – Спецзаказ для Киры! Тебе лучше?

– Еще как, – Кира восторженно смотрела в серую бездну, с наслаждением вдыхая озон. – Совсем другое дело. Классный дождик! Оживляющий.

– Ничего себе дождик! Пока этот дождик хоть немного не угомониться, ехать нет никакой возможности.

– Ну и не надо ехать. Смотри, какое чудо! Ты хоть раз видел что-либо подобное?

Ничего подобного Кирилл раньше действительно не видел. Зрелище было уникальным и завораживающим. Небо падало и, казалось, вот-вот раздавит. Чернота вокруг пугала и поглощала расползающиеся во все стороны мысли, слабые чувства, неокрепшие желания, заполняя собой растерянный разум. Но, несмотря на это, в душе царило восхищение и удовольствие. Смутное желание подставить себя этому неуемному, серому, неотвратимому потоку приближалось к оргазму.

В Туле светило солнце, и ничто не указывало на прошедший ливень.

– До финальных забегов еще есть время. Может, кофе попьем? – предложил Кирилл, а Кира с радостью согласилась – дорога почти убила ее. Сказано – не значит сделано. В отличие от Москвы, где кофейни растут, как грибы после дождя, в Туле найти свежесваренный кофе оказалось делом непростым и весьма проблематичным. Везде им предлагали лишь растворимый, при этом совершенно не понимая, что именно их не устраивает, и смотрели косо. Все же кофейня нашлась, и как им объяснили, единственная в городе. Кира выпила кофе с коньяком и взбитыми сливками, и ей сразу полегчало. Мир вокруг преобразился, запрыгал и задрожал всевозможными красками и оттенками и даже подмигнул одним из своих многочисленных глаз. Душа встрепенулась и стала напевать. И когда они с Кириллом вошли на гудящий, как улей, стадион, она была бодра и весела, так что перспектива провести несколько часов за наблюдением спортивных состязаний, никак ее не трогающих, уже не казалось такой уж обременительной и скучной. Кира даже без труда сделала вид, что ей все несказанно интересно, чем доставила определенное удовольствие уже начинающему пропитываться ностальгией по своему спортивному прошлому Кириллу. К нему отовсюду стекались какие-то люди разных полов и возрастов, жали руки, что-то говорили, куда-то звали. В конце концов Кирилл оставил Киру сидеть и смотреть, а сам отправился с очередным знакомым в неопределенном направлении.

– Сиди здесь и никуда не уходи, я скоро вернусь, – сказал он и растворился в пестрой толпе. Оказалось, ехали не только за воспоминаниями. Кирилла очень интересовали финальные забеги барьерного спринта, в которых принимали участие его близкие знакомые – спортсмены, для которых этот чемпионат был отборочным на олимпиаду в Афинах. Кирилл приехал поддержать друзей. Ну и пожалуйста.

Кира опять заскучала, тупо глядя перед собой и стараясь ухватиться за что-то интересное, чтобы потом раскрутить его и получить хоть какое-то удовольствие от созерцания прыгающих вверх, вперед и с шестом, бегающих по кругу и мелькающих перед глазами людей с перекошенными от усилий лицами. И надо сказать, ей это удалось, по крайней мере, когда вернулся Кирилл, она с интересом наблюдала за интригой, развивающейся в секторе для прыжков в высоту, и даже хотела досмотреть, чем там закончится. Кирилл сел рядом, но ненадолго – на этот раз его увела крашенная блондинка в белом костюме. Кира надула губы и продолжала наблюдение в гордом одиночестве. И даже после окончания всех соревнований они не смогли сразу уйти – Кирилл был востребован по полной программе, что, в конце концов, вызвало в Кире невероятною гордость.

Когда Кирилл окончательно освободился от друзей и поклонниц, было около девяти вечера. Они с Кирой еще раз посетили единственную в городе, но очень неплохую, как оказалось, кофейню, перекусили, поболтали и двинулись в обратный путь. Кирилл сначала помалкивал, пребывая под впечатлением состоявшихся встреч, увиденного и пережитого, постепенно переводя свой внутренний взгляд и внимание на Киру, которая явно скучала. Кирилл посмотрел на нее, как на капризного ребенка, и поставил диск с ее любимой группой «Тигровые Лилии», в результате чего дорога домой приобрела приятный оттенок. Жара немного спала, земля задышала полной грудью, выдувая густой туман, Мартин Жак выводил полуфальцетом: