Тайный смысл весны - Наталья Татарин

– Этот кусок шерсти?

– Это часть магического покрывала, который и сделал меня видимым для тебя.

– Ты ведь придешь снова? – этот вопрос, казалось, занимал меня больше других.

Он погладил пальцами мои щеки и наклонился ко мне. Его лицо было настолько близко, что я могла рассмотреть разноцветные крапинки в его глазах.

– Я всегда буду с тобой, – прошептал он и, склонив голову, поцеловал меня.

Первый поцелуй. Как огнем выжжен в сердце. Ритка взахлеб рассказывала, как в первый раз ее поцеловал Денис. Как это было прекрасно.

Но когда меня поцеловал мой хранитель, я сполна ощутила необъятное, невообразимое счастье внутри. Сердце замирало от охвативших чувств, и даже моя неопытность не омрачила мои впечатления. Раньше я всегда думала, что борода мешает целоваться. И только впервые в своей жизни ощутив всю прелесть поцелуя, я поняла – мое сердце отдано только этому мужчине с шикарной густой бородой, которая придает неповторимую пикантность этому интимному действу. Хранитель медленно оторвался от моих губ, потерся носом о мой нос, и заглянул в глаза.

– Вам пора, – прошептал он, целуя меня в щеку.

Рядом тактично кашлянула Ритка. Они с Денисом, смущенные открывшейся картиной (хотя Ритка позже клялась, что ничего не видела, и они смотрели на закат), подошли к нам.

– Встаньте в круг, – сказал Дивен и отошел от нас на пару шагов, – возьмитесь за руки.

Мы послушно встали в маленький кружок. Крепко сцепили руки.

– Я что-то волнуюсь, – прошептала Ритка.

– Мы телепортируется назад, ничего страшного, – подбодрил ее Денис.

– Денчик, такое чувство, ты телепортируешься каждый день, – не удержалась от ехидного замечания Ритка.

– Мы ничего особого не ощутим. Это всего лишь изменение координат объектов, при котором траектория не может быть описана математически непрерывной функцией времени, – будничным голосом ответил Денис.

– И правда, ничего особенного, и что я паникую – закатив глаза, съязвила Ритка в ответ на речь возлюбленного.

Я посмотрела на Дивена, который стоял на краю поля. Он приложил правую руку к сердцу, а левой послал мне воздушный поцелуй. Мои щеки вспыхнули румянцем, я смущенно улыбнулась, подняла глаза к небу и словно провалилась куда-то в темноту.

Громкая музыка оглушила. Кто-то сильно толкнул в спину.

– Эй, хватит спать на ходу, – веселый вопль вывел меня из прострации. Мы, взявшись за руки, втроем стояли …у шатра. Ритка и Денис изумленно оглядывались по сторонам. Выпускной был в самом разгаре. Вокруг лихо выплясывали одноклассники, учителя и кто-то из родителей.

– Нам все это показалось? – медленно спросила Ритка, пристально глядя на нас с Денисом.

– Поле, всадники, неизвестный хрустальный город…, – начал Денис.

– Казнь, магистр, старцы, – чуть не хором продолжили мы и ошарашенно уставились друг на друга.

– Но Дивен спасен! – воскликнула Ритка.

– Твое платье, оно не порвано, – вдруг сказал Денис, глядя на меня.

Я опустила взгляд и с удивлением увидела, что мое платье, которое так нещадно рвал демон, было в полном порядке.

– Женька, мой мир никогда уже не станет прежним, – сказала Ритка,– но был ли здесь Дивен, приходил ли он сюда?

– Он приходил, – уверенно сказал Денис.

Мы вопросительно посмотрели на него. Денис жестом указал на наш столик, где…лежал оставленный мной букет розовых роз. Мой букет. От моего любимого хранителя.

Мы сели за наш столик, где по-прежнему лежали наши вещи. Я с нежностью перебирала нежные лепестки, вдыхала аромат и была по-настоящему счастлива, пока мои изголодавшиеся друзья с аппетитом ели.

– Это все хорошо, – задумчиво сказала Ритка, жуя салат, – но где фотограф?

Мы переглянулись. И на самом деле. А где он?

– Помните тот хруст? – спросил Денис, – медведь …может он сломал его? Ну, спину, или там ногу, или руку.

Ритка перестала жевать. Я оторвалась от цветов.

– Идем – принял решение Денис.

Мы быстро встали и уже бросились к выходу из шатра, когда буквально столкнулись с фотографом и нашим историком Альбертом Ноэлевичем.

– Дети, не спешите так, нашему папарацци плохо, – с тревогой сказал историк.

Фотограф медленно брел за учителем, и вид у него был не самый лучший. Взлохмаченные волосы, бледная кожа, но следов жестокой борьбы с Дивеном и Иларией на нем все – же не было видно.

– Я весь день чувствую себя как-то нехорошо, – пожаловался фотограф историку, – такое чувство, что меня переехал каток.

Мы переглянулись. Фотограф даже не представлял, насколько близок он был к истине в своих догадках. Мы были очень рады, что он остался жив. Я еще раз взглянула на фотографа, в тайне страшась увидеть желтый хищный прищур. Но мужчина обхватил голову руками и сидел, явно мучаясь от головной боли.

– Та мерзость хорошо его потрепала, – шепотом сказал Ритка, – он как с похмелья.

Мы еще несколько минут понаблюдали за фотографом, но мужчина вел себя тихо. Он периодически отпивал из стакана воду, и, в конце концов, сообщил историку, что время фотосъемки закончилось и он уходит. Альберт Ноэлевич упросил его на финальный кадр, фотограф сморщился, но достал фотоаппарат. Страдающий страшной головной болью фотограф, имя которого мы так и не узнали, сделал потрясающий снимок счастливых выпускников на фоне школьного шатра.

– Этот выпускной я не забуду никогда,– сказал Денис, провожая взглядом уходящего фотографа.

Выпускной вечер подходил к концу. Мы втроем стояли у школьных ворот. Я знала, что у Ритки с Денисом были далеко идущие планы на остаток вечера, но похоже они сами об этом совершенно забыли. Ритка возбужденно вспоминала древнее здание, где чуть было не казнили хранителя, город, и всадников. Денис строил гипотезы относительно телепортации, природы перемещения, и определенно начинал мне нравиться. Он оказался совсем не высокомерным, заносчивым отличником, а вполне простым парнем. Выпускники расходились кто по домам, кто стайками в кафе и на танцы. Наша троица продолжала торчать у школы.

– Пойдемте ко мне. Родители еще гуляют, а мы поедим мороженого, – предложила я. Конечно, я ожидала, что друзья вспомнят о даче и романтическом вечере, но эти двое радостно согласились. До дома мы добирались на машине Дениса. Автомобиль, как выяснилось, принадлежал его отцу, но так как Денис недавно получил права, то ему было разрешено пользоваться машиной.

Полчаса спустя мы сидели в моей комнате и ели мороженое. Денис с интересом рассматривал шифоньер, Ритка наслаждалась поглощением эксимо.

– Он ведь вернется? – спросила она, облизывая фантик от мороженого.

– Конечно, – ответила я, – я не сомневаюсь в этом.