Тайный смысл весны - Наталья Татарин

– Дивен, ты слышишь меня? – я легонько постучала в стену. Спустя пару секунд я снова постучала, но тишину ночи не прервал ни один звук. И тут я заметила одну важную деталь. Пропал настенный отрывной календарь. Я резко отшатнулась от стены. Календаря не было! В панике я осмотрела пол под ногами, но и там его не обнаружила. Я искала календарь до тех пор, пока не замерзли ноги, и мне не пришлось вернуться в постель. Календарь пропал и это был знак. Дивен не вернется. Его отлучили от нашего дома. Я почувствовала, как меня накрывает удушающей волной отчаяния и тоски. Я не увижу больше его. Просто не увижу. По моим щекам потекли слезы.

– Дивен, пожалуйста, вернись, – всхлипнула я, обхватив колени руками.

Ко мне прижался Кот, громко мурча. Как бы я сейчас обрадовалась, если бы он взвыл, убежал, заурчал на хранителя. Но Кот вел себя спокойно, он громко мурлыкал, лежа рядом со мной. Я еще долго плакала в ту ночь, и в конец концов, обессилев от слез, заснула.

Я проспала к Олегу. Мама трясла меня как грушу, пытаясь разбудить.

– Просыпайся уже! Ты хочешь выглядеть как пугало огородное? – ругалась мама, пихая меня в сторону ванной.

– Что с твоим лицом? – охнул папа, когда я, наконец, поспешно умывшись, сбежала с лестницы вниз.

Мама только сейчас заметила мое опухшее от слез лицо, расплывшиеся губы, и вообще далеко не праздничный вид.

– Женя, что случилось? – мама на бегу схватила сумку и ключи от машины.

– Ничего, – кисло ответила я,– вчера наелась соленых орешков на ночь, аллергия.

– Не бери пример со своей подружки, не наедайся поздно. Миша, мы уехали,– крикнула мама, буквально бегом пускаясь к машине.

Я села в машину и отвернулась к окну. Мама продолжала болтать, попутно отвечала на телефонные звонки, ругала впереди идущий транспорт и всех на свете. К Олегу мы приехали в девять утра. Наш парикмахер встретил нас с красным от соплей носом, взъерошенными волосами и сиплым голосом.

– Ну-с, что будем делать? – он посадил меня в кресло и растрепал мои волосы.

– Мне все равно, – бесцветным голосом сказала я.

Лицо Олега вытянулось от удивления.

– Как это все равно? Сегодня ты должна быть принцессой, – сказал он и бережно расчесал меня.

– Зачем…. для чего. Просто выдадут аттестат…. Я получу его и пойду домой,– я почувствовала, как затряслись губы и защипало в носу.

– Ого, – Олег развернул меня в кресле и сел напротив, – Женька, кто он?

Мало того, что в носу защипало, так и из глаз полились крупные капли дождя.

– Женька, ну детка, перестань. Ни один мальчишка не достоин твоих слез, – Олег приподнял мой подбородок и заглянул мне в глаза.

– Женечка, я сделаю тебя королевой. И он очень пожалеет, что обидел тебя, – он улыбнулся. Я прерывисто вздохнула.

– Жень, первая любовь всегда такая…, грустная. Редко бывает взаимной…Жееееенькааааа, ну ты что!!!

Я не могла удержаться и уже рыдала навзрыд. Только сейчас до меня дошло, что именно происходит со мной все эти дни. Я влюбилась. По самые уши. В нашего хранителя. Олег налил мне горячего чая, пытался успокоить, но мое сердце разрывалось от горя. Праздничный день был безвозвратно испорчен.

Олег все-таки сделал мне прическу. Потрясающая модная укладка преобразила мою бледную внешность. Ему было настолько меня жалко, что в подарок он сделал еще и макияж. И мне и маме. Мама, возбужденная от предстоящего праздника, списала мой опухший вид на аллергию, а мое подавленное настроение на нервы.

– Ты красавица, – улыбнулся Олег, глядя на меня в зеркало. Его щеки приобрели пунцовый оттенок. На лбу выступили капли пота. Нашему цирюльнику становилось хуже. Мы попрощались с Олегом, мама заплатила даже больше, чем он просил, и горячо поблагодарила его за помощь.

– Жень, – окликнул он меня уже у порога, – он еще пожалеет, – он подмигнул мне. И я грустно улыбнулась. Если бы он знал, что любимого парня я больше никогда не увижу.

Папа был в восторге. Он восхищенно смотрел на маму, не уставал хвалить меня, и был в таком приподнятом настроении, что мне начинало казаться, что это выпускной моих родителей, а не мой. Чем ближе подходило время к выходу из дома, тем хуже мне становилось на душе. Ближе к пяти вечера мама отправила меня одеваться, и скомандовала надевать папе костюм. Я села на кровать и с тоской посмотрела на шифоньер. Теперь это был просто громоздкий, старый шкаф с кучей моих вещей. Я посмотрела на проем между шкафом и окном. Туда, где всегда белел отрывной календарь. Его там не было. Он бесследно исчез. Я тяжело вздохнула. Хотелось заплакать, но был сделан макияж, и желания идти в образе панды не было. Я надела платье, туфли, взяла сумочку и снова посмотрела на шкаф.

– Дивен, я ведь даже не успела спросить, почему у тебя такое странное имя, – сказала я шкафу. Шифоньер промолчал. Я снова вздохнула и вышла из комнаты.

Ритка буквально завизжала от восторга, увидев меня.

– Женькааааа, ты просто красавица! – восхищению подруги не было предела. Хотя, на мой взгляд, на ее фоне я выглядела достаточно блекло. Риткины волосы шикарным пшеничным водопадом спадали по спине, красное платье сидело как влитое, Высоченные шпильки делали ее ноги длинными до бесконечности. Ритка была просто обворожительна. Подошел Денис, улыбнулся мне и обнял Риту за талию. Подруга схватила меня за руку и потащила в актовый зал. Наш класс уже был почти весь в сборе. Родители возбужденной стайкой сидели через пару рядов. Я видела, как чьи-то мамы пытаются жестами показать, чтобы чадо поправило прическу, галстук и прочие мелочи. В одном зале собрались два девятых класса и один одиннадцатый. Ритка помахала Денису, он послал в ответ воздушный поцелуй.

– После выпускного мы едем с ним на дискотеку, а потом романтический вечер, – прошептала Ритка, сияя, словно медный таз.

– Где будет романтический вечер?– тоже шепотом спросила я.

– На даче у него. Денис сказал родителям, что пригласит друзей, но там будем только он и я, – щеки Ритки расцвели румянцем.

– Будь осторожна, – зачем-то сказала я, и сжала ее руку.

Ритка пожала мою ладонь и чмокнула меня в щеку.

– Я тебя люблю, Жень, – Риткины глаза стали влажными – ты мне как сестра.

– И я тебя люблю, и если ты не прекратишь, я заплачу и испорчу макияж, – прогнусавила я, борясь с подступающим комом в горле.

Мы бы еще наверно долго сидели и признавались в любви друг другу, если бы громкая торжественная музыка не сообщила о начале церемонии.

Было выступление директора школы с напутствием во взрослую жизнь, показали свой номер первоклашки. Потом на сцену вышли представители родительского комитета. Все это проходило мимо моего сознания. Телом я была на выпускном, душой с моим хранителем. Где он сейчас, какое наказание понес из-за меня. Эти мысли не отпускали меня ни на минуту. Сильный толчок в бок заставил меня очнуться от своих мыслей.