Волчьи гонки - Николай Геронин

Придя в себя и справившись с первой волной предвкушения предстоящего телесного пиршества, Мазун переспросил с некоторым сомнением в голосе:

— Митико-тян? — он выделил интонацией последний пункт словосочетания.

«Сан» после фамилии или имени означает «господин» или «госпожа» при обращении к взрослому человеку, которому выказывается уважение. «Кун» употребляется в тех случаях, когда обращаются к нижестоящему по возрасту или социальному положению. А «тян» используется исключительно после имени ребенка или подростка.

Мама-сан прекрасно поняла, что взволновало гостя, и незамедлительно пояснила:

— Митико уже совершеннолетняя. Мы обращаемся к ней на «тян», потому что она выглядит очень юной и кроткой.

* * *

На самом деле Митико Танаке было семнадцать лет. С пятнадцати лет она уже ублажала мужчин. Митико не была развратной девушкой — жизненные обстоятельства ввергли ее в такую жизнь. Ее крестьянская семья из префектуры Яманаси разорилась. Рис, который отец выращивал на небольшом участке, принадлежавшем семье из поколения в поколение, не обеспечивал семье прожиточный минимум. Риса хватало лишь частично на пропитание, а одним рисом сыт не будешь, к тому же нужна одежда, необходимо оплачивать счета за электричество, газ.

В итоге старший Танака стал декасэги — поденщиком из крестьян. Весной и летом он работал на своем крохотном рисовом поле буквально по колено в воде, а осень и зиму проводил в Токио или Осаке — втором после столицы по величине и значению городе Японии. Там он подрабатывал на стройках подсобным рабочим или же уборщиком мусора в парках — в зависимости от того, куда отправят на временные работы на несколько недель с биржи труда. Ночевал в теплое время года на лавках в парках, а в холодное — на скамейках на вокзалах. Экономя даже на ночлежках, чтобы принести лишние сотни иен в семью в деревне.

Через несколько лет такой жизни Танака перестал приезжать в деревню на лето, обосновавшись в городских условиях. Домой отправлял изредка короткие письма. Потом и письма перестали приходить от него.

Между тем мать тяжело заболела и вскоре умерла. Старшие брат и две сестры к этому времени уже перебрались в Осаку, и у них началась своя жизнь, в которой не оказалось места младшей сестре. Самим бы удержаться на плаву!

Добрые люди из деревни представили Митико местному перекупщику, который скупал у сельчан рис, а затем перепродавал его более крупным предпринимателям. Он рассказал о юной красотке и ее тяжелой судьбе своему бывшему односельчанину, с которым поддерживал связь и после того, как они разъехались из одной деревни по разным географическим направлениям и разошлись по различным жизненным стезям. Односельчанин со временем стал довольно заметной фигурой в Ямагути-гуми — крупнейшем гангстерском синдикате на Японских островах, действовавшем прежде всего в Кобе — крупном портовом городе на юге острова Хонсю — и в расположенной неподалеку Осаке, а также и в других регионах страны.

В Японии, Южной Корее и других странах Восточной Азии выходцев из одного населенного пункта, учебного заведения обычно связывают тесные узы на всю жизнь. Они помогают друг другу, тянут за собой, когда один из них пробивается наверх.

Сельский предприниматель дорожил дружбой с якудза из Ямагутигуми, покровительство которого он припасал на всякий случай. Это не было настоящей дружбой, слишком на разных полюсах и на ступеньках иерархической лестницы они находились. Но тем не менее эти отношения приносили пользу обоим.

Вот и в случае с Митико Танакой обоюдная выгода была налицо. Якудза доложил боссу о юной красавице из Яманаси, оказавшейся в критической жизненной ситуации, и тот приказал доставить в Кобе этот «живой товар» и со временем использовать «по назначению». В итоге якудза заработал дополнительные очки у босса, а сельский предприниматель получил причитающиеся комиссионные.

Митико Танаку с ее согласия привезли в Кобе и поселили на маленькой съемной квартире, куда три раза в неделю приходила служанка убраться и приготовить еду. Митико стала посещать местную школу, делать дома уроки, а свободное время посвящать занятиям музыкой и пением в школьном кружке. От обычной школьницы ее отличало то, что она жила одна, а не в семье, хотя в обязанности служанки входило не только убираться в квартире и готовить нехитрую пищу на несколько дней: варить рис и овощи, покупать яйца, сахар, чай и соль. Она присматривала за девушкой, подмечая, не баловалась ли она пивом, не водила ли домой подруг. Служанка проводила также душеспасительные беседы с Митико, убеждая ее, как ей повезло, что над ней шефство взяли серьезные люди. При этом она подчеркивала, что девушки, женщины призваны почитать мужчин, стараться услужить им. Стала намекать, что мужская половина населения ждет от женской части ласки и услад. Но этого достойны не все мужчины, а только те, на которых укажут покровители Митико.

Дважды в неделю квартиру, где жила Митико, посещала преподавательница английского языка. Это была старая дева за сорок с университетским образованием. Она непрерывно поправляла очки, сползавшие на нос. В ее функции входило учить Танаку исключительно разговорной речи. Кроме того, она преподавала азы светских манер: как правильно пользоваться приборами за столом, как поддерживать беседу о погоде и телевизионных сериалах. Она же ходила с Митико в универмаг, когда наступала необходимость приобрести девушке одежду и обувь по сезону. Преподавательница одевалась однообразно, безвкусно: в широченные юбки и бесформенные блузы, но, как ни странно, подсказывала Митико приобрести именно те вещи, которые ей шли и сидели как влитые.

Через полгода после переселения Митико Танаки в Кобе пробил ее час. Пришло ее время юной куртизанки.

Преподавательница английского языка передала Танаке указание встретиться с влиятельным господином и выполнить все, о чем он попросит. Она же привела ее в просторные апартаменты, куда вскоре прибыл этот господин. Им оказался пожилой толстый гайдзин[7] белой расы в форме капитана дальнего плавания с четырьмя шевронами на рукаве пиджака.

Стол был сервирован фруктами, печеньем и шоколадными конфетами. Стояли две бутылки алкогольных напитков: виски и белое сухое вино. Гайдзин налил себе виски, а Митико — белое вино. Они чокнулись, и он хлопнул виски, а она отпила полбокала вина. Митико попробовала алкоголь впервые, и у нее сразу же слегка закружилась голова. Больше она не пила, хотя капитан не ограничивал себя в крепком алкоголе.

В первый раз у нее был и мужчина. Хотя назвать это половой связью можно лишь с натяжкой.

После выпивки гайдзин потянул Митико на диван и стал раздевать ее. Она не сопротивлялась, помня рассказы служанки-наставницы о необходимости ублажать мужчин в определенных случаях. Сам он не стал снимать одежду.

Уложив девушку на диван так, чтобы ее туловище находилось на диване, а ноги свисали к полу, капитан пристроился внизу, любуясь молодым телом. Он принялся нежно, а потом все более неистово целовать сверху вниз это свежее, влекущее к себе тельце.