Незнакомцы у алтаря - Маргерит Кэй

Эйнзли расслышала в голосе экономки воинственные нотки.

– Иннес еще ничего не решил насчет замка. Он объезжает фермы, потому что…

– Потому что собирается сделать то, что делают все здешние землевладельцы: снести фермы и устроить на их месте пастбища для овец. Неужели он нас дураками считает? Овцы! Вот что он сделает, вот что делают все. Избавится от арендаторов. Позовет судебных приставов. Долой старое, да здравствует новое. Сделает так и вернется в Эдинбург, в Лондон или где он там прятался последние четырнадцать лет. А вы уедете с ним, и он снова начнет делать вид, будто никакого имения не существует, потому что ему тяжело… – Мари осеклась. – Ладно, не важно.

Эйнзли ошеломленно смотрела на нее:

– Он ни разу не заикался ни о каких овцах и не собирается никуда уезжать по крайней мере… некоторое время. – Ей показалось, что Иннесу не понравится, если всем станут известны условия завещания его отца.

Мари в ответ пожала плечами. Эйнзли налила им еще по чашке кофе.

– Кстати, о каком прощении вы упомянули? Кого нужно прощать?

– Друг друга. – Мари отпила кофе. – Прощать и прощаться… После похорон старого хозяина устраивают пир для всей округи. Люди приходят приветствовать молодого лэрда. И во время церемонии все прощается – старые долги и обиды. Их хоронят вместе с прошлым. Но поскольку ваш муж не приехал на похороны отца…

– А нельзя устроить церемонию в другое время? – спросила Эйнзли.

– Насколько мне известно, ее вообще не проводили.

– Да, но если устроить прощение в другое время, оно что, считается недействительным?

Мари медленно покачала головой.

– Церемонию в последний раз не проводили. Если хотите, загляните в книгу «Обычаи и обряды семьи Драммонд из Строун-Бридж», – продолжала она, видя, что Эйнзли вопросительно смотрит на нее. – Она в замковой библиотеке.

– Так я и поступлю… и вам кажется, что это хорошая мысль? – не сдавалась Эйнзли.

– Церемонии проходят в Большом зале. Мне понадобится помощь и припасы, а еда…

– Да-да, мы обо всем позаботимся, но вы-то как считаете?

Экономка нехотя улыбнулась:

– Я считаю, мысль превосходная. Если вы уговорите мужа.

– Обряд прощения? – Иннес нахмурился. Эйнзли передала ему свой разговор с Мари, как только он вернулся. Он думал, что она будет робкой, сдержанной или, наоборот, даже воинственной. Он не ожидал, что она загорится каким-то нелепым планом устроить прием. – Не совсем понимаю, что от меня требуется, – осторожно сказал он.

– Мари говорит: необходимо попрощаться и простить. Все старые долги и обиды хоронят вместе со старым хозяином, чтобы новый мог начать с чистого листа. Она говорит: хотя обычно обряд устраивают на следующий день после похорон, нет причин, почему мы не можем устроить его теперь или объединить его с приемом по случаю нашего приезда. Кресло, на котором во время церемонии сидит владелец Строун-Бридж, стоит в Большом зале. А в библиотеке есть книга. Она называется «Обычаи и обряды семьи Драммонд из Строун-Бридж». – Эйнзли выжидательно смотрела на него. – Что скажешь?

– Скажу, что Мари вдруг стала очень разговорчивой. Интересно, откуда ей столько обо всем известно, ведь она ни разу не присутствовала ни на каких семейных обрядах!

– Она служит в замке с десятилетнего возраста. Наверное, последние несколько лет, когда твой отец жил здесь один, он многим с ней делился.

– Не представляю, чтобы мой отец с кем-нибудь чем-нибудь делился, – сухо ответил Иннес. – Более того, по-моему, он вообще не умел прощать – независимо от того, входило это в семейный обряд или нет. Он не любил, когда ему перечили, и был очень злопамятен.

– Вы с ним не ладили еще до того, как умер твой брат?

– Да.

Эйнзли пристально наблюдала за ним. Иннес чувствовал на себе ее взгляд, хотя делал вид, будто внимательно читает письмо своего главного помощника. Интересно, что еще рассказала ей Мари. С ним экономка, сколько он себя помнил, была сдержанной. Его удивило, что Эйнзли удалось ее разговорить. Не выдержав, он отодвинул письмо в сторону.

– Мой отец считал, что жить можно только по старинке, – сказал он, – и брат с ним соглашался.

– Иногда семейные традиции утешают…

– Ты сейчас имеешь в виду обряд прощения?

Эйнзли кивнула.

– Как ты еще выразилась… иногда они способны исцелять раны? – Он улыбнулся. – Да уж, исцелить раны сейчас бы не помешало.

– Значит, ты согласен с тем, что мысль хорошая?

– По-моему, она требует больших затрат.

– Я справлюсь. С помощью Мари. Я не такая гордая, как ты, и не считаю просьбу о помощи унижением.

– Это шпилька в мой адрес?

– Да! – Эйнзли задержалась с ответом лишь на долю секунды.

Иннес вздохнул.

– Если я поговорю с Йоуном, ты обрадуешься?

– Для начала неплохо. Прощание и прощение – вот в чем смысл обряда. Может быть, ты сумеешь простить кого-то и попрощаться с чем-то еще до церемонии.

Иннес поднял руки вверх, словно сдаваясь:

– Хватит. Все понятно. Я даже напишу твоей мисс Блэр и приглашу ее приехать. Если только ты не передумала. Или, может быть, совсем забыла тот наш разговор?

– Я была навеселе, а не в беспамятстве! – сухо ответила Эйнзли.

– Ах, я вовсе не собирался откусывать тебе голову. Точнее, мне очень хочется это сделать, но не тебе… Ты вполне ясно изложила свою точку зрения, просто мне не хочется продолжать разговор. – Иннес встал из-за стола и, подойдя к ней, накрыл ее руку своей. – Прости меня.

Она сжала его пальцы:

– Нет, это ты меня прости. Вчера я… сделала тебе предложение. Более того, практически бросилась тебе на шею. – Эйнзли покраснела. – Ты имеешь полное право мне отказать, и, пожалуйста, не чувствуй себя неловко.

– Я вовсе не собираюсь тебе отказывать, разве что ты сама передумаешь… Мне казалось, я ясно выразился, ведь почти с первой минуты, как я тебя увидел, меня влечет к тебе.

– Правда?

– Правда.

– Я не хочу… То есть – не передумаю.

– Ты уверена? Вчера стоило мне тебя поцеловать, как ты превратилась в ледышку.

– Больше такого не повторится.

– А по-моему, повторится. На самом деле я ничего другого пока не жду… Интересно, что бы тебе посоветовала мадам Гера?

– Вчера ты сам заметил, что мадам Гера, скорее всего, дала бы совершенно неверный и даже дурацкий совет, – сухо ответила Эйнзли.

– Извини, я не хотел тебя обидеть.

– Нет, – довольно неубедительно возразила она и тут же рассмеялась. – Хотя да, обидел… Я обиделась.