Стечение обстоятельств - Алина Аркади

‒ Ужин в кругу семьи был паршивой идеей. Надеюсь, впредь меня приглашать не будут.

Вскакиваю, чтобы покинуть столовую и подняться в свою комнату. Мне больше не обидно, я вполне привыкла к новому виду разделения для собственного отца, где Вера и Катя позиционируются, как первостепенные члены семьи.

Сейчас мои переживания больше связаны с тем, что я почти выдала себя перед всеми, испугавшись, что присутствующие в курсе, с кем я провела ночь полгода назад, сбежав со свадьбы. Но опасения рассеиваются, когда вспоминаю, что ни одна живая душа не в курсе нашей встречи с Глебом в прошлом. А в настоящем, мне хотелось бы, чтобы никто не узнал, что у меня временно другой охранник, в присутствии которого я теряю саму себя.

Он работает вместе с Ильёй? Как получилось, что по странному стечению обстоятельств, именно Глебу было поручено заменить коллегу? Фамилию я не называла, а девушек с именем Арина тысячи. Случайность… Странная, нелепая и совершенно непредсказуемая случайность, которая вновь свела нас, столкнув лбами.

Или же, у всего есть свой смысл, и такая, на первый взгляд, непредвиденная встреча дарована нам, чтобы показать ‒ мы можем принести в жизнь друг друга нечто большее, чем просто одноразовый секс.

Удивляюсь сама себе, потому как Глеб вряд ли рассматривает это, как глубокое и важное предзнаменование, которое несёт в себе вселенский смысл. Это женщины склонны искать во всём скрытые значения и верить в нечто большее, чем есть на самом деле. Для него я являюсь лишь объектом физического влечения, которого он не скрывает, пожирая, словно приготовленную специально по его запросу дичь. Вряд ли Глеб вообще способен на какие-либо чувства со всей своей холодностью и сдержанностью, скорее, он заморозит меня, чем я отогрею его сердце.

Обнимаю себя за плечи, всматриваясь в зимний пейзаж за окном и обещаю ‒ если Глеб завтра вернётся в качестве моего охранника, я всё же попробую растопить этот неприступный айсберг.

Крадусь по коридорам ещё спящего дома, словно вор, который не желает быть пойманным. Тишина и не единого звука, и кажется, только моё сердце стучит чаще обычного. Я пока не знаю, приедет ли сегодня Глеб, или же, попросит кого-то из коллег заменить его в качестве моего охранника.

Стою на пороге, нервно заламывая пальцы, но облегчённо выдыхаю, когда подъезжает белый внедорожник с уже знакомым мне водителем. Готова скакать от радости, но в то же время с трудом сдерживаюсь, чтобы Глеб не заметил моего нетерпения.

Берусь за ручку дверцы, приготовившись заскочить в автомобиль, но слышу за спиной неожиданное:

‒ Арина! Доброе утро. Не слышал, как ты выходила. ‒ Даже зажмуриваюсь, опасаясь, что отец увидит Глеба в роли водителя, уличив меня во вранье.

Приходиться обернуться, чтобы встретиться взглядом с отцом, отметив тёмные круги под глазами и уставший вид. Не выспался, или вообще не спал? Рукава на рубашке закатаны, а брюки смяты ‒ такое ощущение, что он снова спал в рабочем в кресле, засидевшись допоздна с документами.

‒ Доброе утро. Думала, все спят. Старалась выйти тихо.

‒ Вчерашний инцидент…

‒ Давай не будем об этом, ‒ перебиваю отца, ‒ я вполне свыклась с тем фактом, что больше не являюсь для тебя номером один. Скорее, номер три. Но и это не точно.

‒ Ты навсегда останешься самым важным человеком в моей жизни.

‒ Исходя из твоих последних слов и действий, я очень в этом сомневаюсь. ‒ И сейчас я снова напоминаю отцу о его отчаянном желании выдать меня замуж за Евдокимова.

‒ Всё не так.

‒ А как? ‒ в нетерпении жду объяснений, но папа лишь поджимает губы, уводя взгляд в сторону и замечает Глеба.

Чёрт! Моя маленькая тайна открылась, и стоит папе лишь словом обмолвиться Вере или Кате, в меня тут же полетит с десяток шпилек с противными шутками.

‒ А это кто?

‒ Мой водитель.

‒ У тебя другой был… ‒ Папа медленно обходит машину спереди, и, поравнявшись с дверью водителя, стучит по стеклу.

Глеб незамедлительно подчиняется требованию, вопросительно поглядывая на отца.

‒ Добрый день. Демьян Сергеевич ‒ отец Арины.

‒ Добрый. Глеб.

Немой диалог мужчин. Я лишь перевожу взгляд с одного на другого, опасаясь от Глеба неожиданного хамства, которого отец не потерпит и его реакции на появление в моём окружении нового мужчины.

‒ Пап, Глеб вместо Ильи. На время.

‒ А что с ним случилось? ‒ Папа спрашивает Глеба, не обращая внимания на моё высказывание.

‒ Срочное дело. Мать попала в больницу. Я временно его замещаю.

‒ Надолго? ‒ Но вопрос, скорее, с интересом, чем злостью, что настораживает.

‒ На неделю. Не больше.

Это разочарование? В глазах отца плещется коктейль непонятных для меня эмоций. Словно он рассчитывал на нечто иное.

‒ Что ж, не буду задерживать, ‒ делает шаг назад, ‒ поговорим позже. Езжай, ‒ поторапливает меня, ‒ опоздаешь на занятия.

‒ А? Да.

Как только дверь закрывается, машина начинает движение. И пока мы выезжает с парковки, я внимательно рассматриваю отца, который быстро набирает чей-то номер и возбуждённо разговаривает, размахивая руками. Неопределённая реакция напрягает, когда я предполагаю, что папа говорит с Евдокимовым, но искренняя улыбка говорит, что собеседником является кто-то другой. За весь период общения папы с Андреем Владимировичем, их беседы напоминали, скорее, сухие деловые переговоры без излишней эмоциональности.

‒ Твоя маленькая тайна раскрыта, Котёнок?

‒ Ч-что? ‒ Отрываюсь от окна и перевожу взгляд на Глеба.

‒ Насколько я понял, твой отец не в курсе смены охранника. Так ведь?

‒ Да. ‒ Опускаю глаза, вспоминая вчерашние намёки Кати.

‒ Почему не сказала?

Мнусь, но блондин ждёт ответа, нервно постукивая по рулю.

‒ Надоело выслушивать грязные намёки от сводной сестры, которая, приравнивая меня к себе, уверена, что раздвигать ноги перед каждым представителем мужского пола, вполне нормально. И, если отец проговорится «своим девочкам» о тебе, сегодня же я получу тонну язвительных комментариев и грязных намёков, которые посеют сомнения в уверенности, что я не уподобляюсь Кате. Итог: меня больше не выпустят из дома, вернув на шесть лет назад, ‒ закончив эмоциональное высказывание, затихаю, отворачиваясь к окну.

‒ А что было шесть лет назад? ‒ тут же следует вопрос, который, в принципе, вполне логичен.