Стена памяти - Энтони Дорр

Паула подгоняет фургон к самым воротам участка Шефе Карпентера, ставит машину поближе к стене, оштукатуренной и беленой, и все четверо вылезают. Подойдя к камере наблюдения, Луво машет рукой, но ничего не происходит, поэтому все садятся на обочину и ждут. Не успевает пройти и десяти минут, как со стороны улицы появляется сам Шефе в халате: оказывается, он выгуливал своих двух колли. Он узнает Луво, приветствует его и с удивлением разглядывает женщин – их всклокоченные волосы, мятые рубашки, – а когда они, открыв заднюю дверь фургона, вынимают оттуда нечто, завернутое в изодранные останки спального мешка, он целую минуту смотрит на окаменелость, не произнося ни звука. В его глазах при этом одновременно и недоверие, и восторг; он словно не совсем убежден в том, что увиденное ему не приснилось. Потом, когда он обращает взгляд на Луво, у него дрожат губы и чуть ли не слезы на глазах.

Через двадцать минут они стоят в его безукоризненно прибранном гараже, пьют кофе, а освобожденный от каменной начинки череп лежит на крашеном полу. Огромная такая голова, отвоеванная у прошлого и вырванная из привычной среды. Шефе кому-то звонит, приходит какой-то индиец, долго, поглаживая подбородок, разглядывает череп, а потом тоже делает несколько телефонных звонков. Видно, как он взволнован. В течение часа приходят еще трое мужчин посмотреть на череп и на трех беспрерывно зевающих финок и странного мальчишку в шерстяной шапке.

В конце концов Шефе уходит в дом и возвращается одетым в элегантный темно-синий костюм. Говорит, что может предложить миллион четыреста тысяч рэндов. У финок одновременно отпадают челюсти. Они пихают Луво в спину. Потом восторженно вопят, прыгая вокруг гаража. Луво интересуется, сколько Шефе может заплатить ему сейчас, и Шефе переспрашивает:

– Сейчас? В смысле сегодня?

– Сейчас – это значит сейчас, – говорит одна из финок.

Еще через полчаса Шефе выплачивает Луво тридцать тысяч рэндов наличными. Это такая куча денег, что ему приходится к ним в придачу выдать Луво объемистый пластиковый пакет. А оставшуюся сумму Луво просит всю переслать в Кайеличе Феко Гарретту – Сайт-Си, дом В478А.

– Всю сумму? – переспрашивает Шефе, и Луво подтверждает:

– Да-да, всю.

– А как мы узнаем, что вы это сделали? – спрашивает Паула, и Шефе Карпентер обводит их по очереди взглядом, впервые за последние несколько минут оторвав его от окаменелого черепа, словно не верит своим ушам: кто это тут подал голос? Его глаза один раз моргают.

– Теперь вы можете идти, – говорит он.

Когда отъехали квартала на три, Луво с финками прощается, они его по очереди обнимают, суют ему маленькие белые карточки с адресами электронной почты, а одна из Паул не удерживается от того, чтобы тихо всплакнуть, когда Луво под их взглядами вылезает из прокатной дачи на колесах.

У самых ворот парка «Компаниз гарден» есть магазинчик, где торгуют книгами на английском. Туда заходит Луво со своим пластиковым пакетом, полным денег. Отыскивает изданный в бумажной обложке «Остров Сокровищ» и расплачивается тысячерэндовой бумажкой{40}.

Потом ловит такси и велит отвезти его в отель «Двенадцать Апостолов». Водитель смотрит круглыми глазами, потом так же изумленно на него смотрит женщина за стойкой регистрации, но Луво платит наличными, и, приняв деньги, она ведет его по стометровой кремовой ковровой дорожке к черной двери с номером 7.

Комната такая же чистая и белая, какой она осталась в памяти Альмы. Сразу за перилами балкона золотой пляж, на который накатывают нефритовые волны. В ванной кафель, пол выложен ромбами из белых плиток. На никелированных поручнях крахмальные белые полотенца. Рядом безупречно чистый, большой белый унитаз. На полу белые пушистые коврики. На туалетном бачке прямоугольная ваза с одной цветущей белой орхидеей.

Минут сорок пять Луво принимает душ. Лет ему сейчас что-нибудь около пятнадцати, а жить осталось месяцев шесть. После душа он ложится на кровать, заправленную новехонькими белыми простынями, и смотрит, как за окном растекаются сполохи заката. В небе над пляжем во множестве реют чайки. Луво думает о воспоминаниях Альмы – как о тех, что хранятся теперь в его голове, так и о тех, что разошлись по городу: Кочан небось уже все картриджи распродал. Луво думает о том, что вспоминала Альма про этот день, потом о фильме, где подводная голубизна и рыбы выплывают из нее и в ней теряются. И засыпает.

Когда он через несколько часов просыпается, он долго лежит, вперив взгляд в квадраты ночного кобальта в окнах, затем включает лампу и открывает «Остров Сокровищ».

Я помню, словно это было вчера, – читает он, – как, тяжело ступая, он дотащился до наших дверей, а его морской сундук везли за ним на тачке. Это был высокий, сильный, грузный мужчина с темным лицом…

Чтобы выкопать весь скелет, у бригады из шести человек уходит полтора месяца. Работы ведут только днем, машины ставят в двух поворотах серпантина от нужной тропки, а когда назревает нужда в подъемном кране, его пригоняют ночью. В Кейптаун скелет везут в грузовике без номеров. Дилер, купивший горгонопсию у Шефе Карпентера, выставляет ее на подпольном аукционе в Лондоне. В Лондон она попадает уже вычищенной, отреставрированной и снабженной титановыми подкосами. Анонимный покупатель приобретает ее за четыре с половиной миллиона долларов, и это четвертая по величине сумма из всех, когда-либо заплаченных за окаменелость. Из Лондона скелет плывет в контейнере на судне через Средиземное море, Суэцкий канал и Индийский океан в Шанхай. Неделю спустя опытные декораторы ставят ее на пьедестал в вестибюле пятидесятиэтажного отеля.

Никакой фальшивой растительности, никакой краски, разве что немножко поливинилацетатного спрея на сочленения суставов, и плексигласовый куб сверху. Все. Кто-то ставит по сторонам скелета две пальмы в больших кадках, но через два дня владелец отеля требует убрать их прочь.

В конце февраля Феко идет на почту (она там сразу за ларьком, в который превратил свой дом его сосед) и обнаруживает в своем ящике единственный конверт. А в нем чек на миллион и почти четыреста тысяч рэндов. Смотрит, смотрит, потом поднимает взгляд. Ему вдруг становится слышно, как стучит в висках. Земля качается, уходит из-под ног. Из-за прилавка на него бросает взгляд мадам Гисело и возвращается к бумагам, которые заполняла до этого. Мимо проходит автобус с выбитыми стеклами. От него наползает пыль и расходится по всей крошечной почтовой конторе.

Никто не смотрит. Пол снова обретает неподвижность. Феко еще раз заглядывает в конверт, снова прочитывает сумму. Поднимает взгляд. Снова опускает.

В графе «отправитель» значится: Отчисление от продажи ископаемых. Феко запирает свой абонентский ящик, вешает ключ на шею и некоторое время стоит, с силой зажмурившись. Придя домой, показывает Тембе два кулака. Темба смотрит сквозь очочки – сперва на него, потом на его руки. Немного погодя и крепко подумав, шлепает по правому кулаку. Феко улыбается: