Спасая Сталина. Война, сделавшая возможным немыслимый ранее союз - Джон Келли

Сталин не был блестящим оратором, но в тот вечер обстановка и обстоятельства зажгли огонь в его душе. После нескольких резко сформулированных абзацев он произнес пламенную фразу, которая подняла аудиторию на ноги: «Что же, если немцы хотят иметь истребительную войну, они ее получат[160]». Утром 7 октября, стоя на балконе Кремля[161] на холодном ветру, он произнес советскую версию речи Уинстона Черчилля «Никогда не сдавайся»[162]. «Товарищи! – обратился он к собравшимся на Красной площади. – На вас смотрит весь мир. … На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойными этой миссии! Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая[163]». Затем Сталин вспомнил Александра Невского, Дмитрия Донского и Кутузова (генерала, изгнавшего Наполеона из Москвы), то есть русских, но не коммунистических героев[164]. Люди усвоили послание: это русская война – война ради защиты Родины. Когда Сталин закончил, подразделение барабанщиков Московской школы военно-музыкантских воспитанников Красной Армии заиграло боевую мелодию, и в течение следующих нескольких часов отряды молодых бойцов маршировали с Красной площади на запад, навстречу грохоту орудий.

Последний этап Битвы за Москву начался восемь дней спустя[165]. Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Бок приказал 3-й и 4-й танковым армиям атаковать Москву с севера; генерал Хайнц Гудериан должен был напасть на столицу с юга. Затем эти две силы соединились бы в Ногинске, городе в 20 милях к востоку от Москвы, чтобы двинуться на столицу. Однако к середине ноября резко участившиеся случаи обморожения начали выкашивать боевые подразделения немцев и к Новому году грозили достигнуть 100 тысяч, что было сравнимо с боевыми потерями[166]. Сильный холод вывел из строя множество немецких танков, грузовиков и железнодорожных составов, а русские дороги еще больше затрудняли передвижение людей и техники[167].

И, наконец, сам немецкий солдат. Происходившее в Польше, Норвегии и Франции, казалось, подтверждало старую точку зрения о том, что сражения в конце концов выигрываются именно за счет личных качеств солдата. Но к ноябрю 1941 года немецкий солдат сражался на Восточном фронте почти шесть месяцев[168], уже при температурах, достигавших десяти или двадцати градусов мороза, часто без перчаток, шарфа, теплой куртки и другой зимней одежды. Гитлер считал, что к началу осени выиграет войну на Востоке, поэтому не был готов к зимней кампании.

Поначалу казалось, что эти трудности не имеют значения. Замерзшие лесные тропы и покрытые льдом болота к северу от города позволяли группе армий фон Бока уверенно продвигаться вперед. В последние недели ноября немецкие войска двинулись на юг к Москве, захватывая по пути один стратегический пункт за другим: Клин в 50 милях к северу от столицы, Солнечногорск – в 45 милях и Ленинградское шоссе – в 27 милях от Москвы. К 27 ноября немецкие войска вышли к каналу Москва – Волга и после нескольких дней ожесточенных, часто рукопашных боев были вынуждены отступить. В течение нескольких дней СССР отвоевал Красную Поляну и остановил продвижение генерала Гудериана с юга – второе направление атаки, который, как предполагалось, должен был заставить Москву подчиниться. В начале декабря фон Бок сверился со своими картами и пришел к выводу, что шанс для стратегического успеха упущен. Москва останется русской до весны 1942 года.

Следующие несколько дней прошли в относительной тишине. Утром 5 декабря немецкие солдаты проснулись от свиста ракет «Катюш». Жуков приказал четырем армиям атаковать[169], и утром 6 декабря десятки тысяч сибиряков, узбеков и казахов хлынули из лесов вокруг столицы в утепленных белых камуфляжных костюмах и набросились на измученного, растерянного врага. Русская контратака, отбросившая немцев на сотни миль назад вдоль нескольких участков фронта, была бы самой громкой историей 1941 года, если бы следующим днем не было 7 декабря.

Вечером 6 декабря 1941 года американцы, как и в любой другой субботний вечер, слушали радио. На Си-би-эс передавали «Таверну Даффи», любимое радиошоу мужской части слушателей, на «Мьючуал» играла группа Томми Дорси, популярная среди женщин. В эфире было много новостей о войне. Несколькими часами ранее Красная армия начала контрнаступление под Москвой[170], а международная пресса была взбудоражена слухами о нападении Японии на Таиланд[171].