Укрощение холостяка - Диана Палмер

Столь прозаический вопрос привел Тиффани в смятение, равно как и нагота — ее собственная и Кинга. Без наркотического воздействия страсти секс, оказывается, может предстать в очень будничном свете. Она встала, схватила со стула халат и прижала его к груди.

— Думаю… я приму душ, — запинаясь, пробормотала она.

Кинг тоже встал, абсолютно не стесняясь своей наготы, и, взяв из рук Тиффани халат, бросил его на кровать.

— Никаких халатов, — заявил он. — Зачем он тебе? Мы с тобой теперь старая супружеская пара, а это означает, что мы можем принимать душ вместе.

— Ты уверен? — В голосе Тиффани звучало сомнение.

— Абсолютно.

Кинг подтолкнул Тиффани впереди себя в душевую кабину и отвернул кран.

Купание вдвоем показалось Тиффани прекрасным приключением. Смущение и восторг попеременно охватывали ее. Эта неожиданная сторона супружеской жизни поразила ее. Даже в самых эротических мечтах она не могла себе представить, что будет стоять под душем с Кингом.

Потом они вытирали друг друга, и Кинг отнес ее обратно в постель. Он лег рядом и потушил свет.

Нашарив в темноте руку Тиффани, он прижал ее к своей волосатой груди.

— А теперь — отдыхай. На сегодня, а может быть, и на завтра — всё.

Она понимала, что он прав, но ее все еще жгло любопытство, томила новизна интимной жизни.

— У нас впереди годы, — мягко напомнил он. — Не стоит торопиться. Ведь это не последняя наша ночь.

Тиффани молча прижалась к Кингу. Может, и последняя, уж очень быстро все произошло, даже как-то отчаянно. Она не понимала, чего именно боится, возможно, была просто не уверена в Кингмэне Маршалле. Ведь существовала же Карла, и какой бы восхитительной Кинг ни считал Тиффани в постели, ему еще надо было привыкнуть к тому, что он на ней женат. Она прекрасно понимала, что ей придется нелегко. Может случиться и так, что при свете дня их близость окажется скорее потерей, чем счастливым приобретением.

Но, лежа в теплых объятиях мужа и вдыхая запах его дорогого одеколона, Тиффани все больше расслаблялась и постепенно перестала беспокоиться. Конечно, завтра так или иначе наступит, но сегодня она может притвориться, будто она любимая жена, у которой впереди долгое и счастливое замужество. Мысли ее путались. Кинг знал, что у нее еще не было времени проконсультироваться с врачом по поводу противозачаточных мер, но и он об этом не позаботился, как обещал. Слишком все быстро произошло.

При мысли о том, что она могла забеременеть, ей вдруг стало жарко. Какое это было бы счастье — иметь от Кинга ребенка! Даже если бы он и в самом деле предпочел ее Карле, у нее бы осталась его частица, которую никакая другая женщина не смогла бы отнять.

Спускаться с небес на землю оказалось нелегко: проснувшись на следующий день, Тиффани обнаружила, что Кинга не было ни рядом на кровати, ни вообще в спальне. Был уже час дня.

Надев халат и тапочки, Тиффани вышла в гостиную, но и там Кинга не оказалось. Недоумевая, она зашла в свою спальню и оделась — белые джинсы и джемпер из шелкового трикотажа в красную, синюю и белую полоску. Она уже собиралась сунуть ноги в сандалии, когда заметила на туалетном столике конверт, надписанный знакомым размашистым почерком.

Тиффани на мгновение прижала конверт к груди, воскрешая в памяти прошедшую ночь, потому что внутренний голос подсказывал, что содержание записки ей не понравится.

Она вынула листок и прочла:

Тиффани прочла записку дважды, а потом вложила ее обратно в конверт. Что это были за срочные дела, которые могли заставить мужчину уехать от жены в первый день медового месяца?

Тиффани вдруг вспомнила обрывки вчерашнего телефонного разговора Кинга. Он и впрямь сказал, что вернется на следующее утро, то есть сегодня. Карла! Ему позвонила Карла, и он помчался к ней, бросив жену. Тиффани могла бы поспорить, что никакой срочности на самом деле не было. Он просто соскучился по своей любовнице. Даже прошедшая ночь ничего не изменила, с горечью подумала она. А разве могло быть иначе? Ведь для него это была просто-напросто еще одна победа. Она новичок, а у Карлы такой же большой опыт в любовных делах, как и у него самого.

Это был сильнейший удар по самолюбию Тиффани.

Постаравшись взять себя в руки, она набрала номер телефона в офисе отца.

— Алло?

Голос в трубке был таким знакомым, таким родным, что Тиффани еле удержалась, чтобы не разрыдаться.

— Привет, папа.

— Что, черт возьми, происходит? — с ходу завелся Хэррисон. — Кинг позвонил мне из аэропорта, что он вернулся, чтобы уладить какой-то конфликт с профсоюзом, возникший в одном из отделений его компании. С каких это пор у нас возникают проблемы на таком уровне? — раздраженно спросил Хэррисон.

— Мне известно не больше, чем тебе, папа.

— Если и есть какой-то конфликт, я сумею его уладить и без Кинга. У меня опыта побольше, к тому же я старший партнер.

— Я завтра вернусь домой. У меня были кое-какие проблемы: я приняла аспирин и пока еще не совсем оправилась. Мы хотели лететь вместе, но на самолет оставался всего один билет. Я полечу завтра, — солгала Тиффани.

Объяснение Тиффани показалось Хэррисону неубедительным, но он счел за лучшее его не обсуждать.

— У тебя же аллергия на аспирин!

— Кинг этого не знал. У меня была страшная головная боль, и он дал мне две таблетки, а я не спросила, что это. Кингу даже пришлось отвезти меня в больницу, но сейчас уже все прошло. Теперь он будет знать, что мне нельзя принимать аспирин.

— Проклятье! — прорычал Хэррисон. — Он что, вообще о тебе ничего не знает?

— Узнает постепенно. — Тиффани пыталась успокоить отца. — Завтра поговорим, папа. Пришлешь за мной машину в аэропорт? Боюсь, за делами Кинг может и позабыть обо мне. Кажется, у него намечена деловая встреча…

Или свидание с Карлой, подумала она. В записке он ничего не написал о том, чтобы она возвращалась завтра, значит, это будет для него сюрпризом.

— Хорошо. Позвони мне, когда прилетишь. Береги себя, детка.

— И ты себя береги, папочка. До скорого.

Хэррисон положил трубку, встал и решительно вышел из кабинета. Он прошел мимо своей секретарши в офис Кинга и с шумом распахнул дверь. Карла была явно ошарашена.

— Мистер Блэр… — пролепетала она. — Чем могу помочь?

— Прекрати строить козни против моей дочери, слышишь, ты, змея подколодная! — заорал Хэррисон. — Сначала ты подменила цветы, затем надела на свадьбу Тиффани такое платье, что даже самые неискушенные люди приняли бы его за подвенечное, а потом поцеловала жениха так, как будто невестой была ты. А сейчас тебе удалось выманить Кинга сюда под вымышленным предлогом, чтобы он оставил жену на Ямайке.