Зов пустоты - Ольга Валентеева

Тенями называли служащих магистрата пустоты. Таких было немного, и их боялись так же, как и самого магистра.

— Да, ты прав. Видимо, я ошиблась.

— Пойдем же! Филипп там с ума сходит. А твой жених молодец. После застенков тайной службы — еще и огрызается. Начинаю понимать, почему тебе так хочется его спасти.

Да, надо спешить. Я сжала локоть Пьера, позволила ему вывести меня из толпы. Времени мало — эта мысль билась и билась в голове. Что делать? Что же мне делать? Если бы не магистр пустоты, судья вынес бы обвинительный приговор. Судья! Кожа покрылась мурашками.

— Что с тобой? — встревожено спросил Пьер. — Не беспокойся, Полли, я постараюсь за эти три дня найти то, что позволит спасти твоего жениха.

— Я тоже. Тоже постараюсь, Пьер, — ответила тихо. — Не уверена, что получится, но ради этого я готова на все.

И пока Пьер снова не начал задавать вопросы, скрылась в нашем доме. Филипп, ожидаемо, вынесся в коридор еще до того, как мы сами вошли в квартиру.

— Что? — только и спросил он, бледный, взвинченный. Вокруг Фила будто пульсировала темная магия.

— Приговор не вынесен, — ответила я, — идем, расскажу.

И увлекла мальчишку за собой в спальню. Мы сидели рядом на кровати, и я пересказывала события последних двух часов. Фил не задавал вопросов. Он слушал так внимательно, что иногда хотелось помахать рукой перед лицом, чтобы проверить, не уснул ли он. Лишь когда услышал о вмешательстве магистра пустоты, ахнул от изумления.

— Что, живописуешь, каким я был молодцом? — заглянул в комнату Пьер.

— Ты был превосходен, — искренне признала я.

— Так может, увеличим мой гонорар?

Я только рассмеялась, ведь понимала, что Пьер шутит, и для него дело Анри по какой-то причине стало таким же важным, как и для меня.

— И все-таки я не понимаю, — прервал Фил нашу перепалку, — зачем магистру Эйлеану вмешиваться в это дело?

— Может, он сам заинтересован, чтобы настоящий убийца светлейшего получил по заслугам? — предположил Пьер.

— Я тоже так подумала. Но что-то не дает покоя. Однако, хорошо, что он появился, иначе…

О том, что могло бы случиться уже сегодня, думать не хотелось. Я устала, морально и физически. И была еще одна мысль, которая не давала покоя. Но мне надо было принять решение. Одно-единственное, судьбоносное. И, кажется, я готова была его принять.

Весь следующий день я провела, будто в бреду. Всю ночь снился Анри — такой, каким я увидела его на суде. Измотанный, но сильный до последнего. Он звал меня, а я не могла ответить, потому что нас разделяли тюремные стены. И хотелось выть от бессилия что-то изменить. Утром ощущала себя больной. Пьер убежал еще на рассвете. Кажется, он всерьез вознамерился за три дня сделать невозможное, и я была благодарна ему за это. За то, что не оставил. Что рискнул своей карьерой защитника, которой такое спорное дело могло серьезно навредить. Он стал для меня настоящим другом, тем человеком, на плечо которого можно опереться в случае любой беды. Время перевалило за полдень. Я в деталях вспоминала суд, каждый жест, каждое слово и понимала: несмотря на вмешательство магистра пустоты, шансов мало. Наш неведомый враг сделал все для того, чтобы Анри казнили. В том, что показания Марицы куплены, я не сомневалась. Вот только как доказать это суду? Точнее, одному конкретному судье.

Ближе к вечеру я решилась. Сложнее всего было обмануть Фила. Он бродил за мной попятам, а я, в отличие от Пьера, не владела сонными заклинаниями.

— Пойду, пройдусь немного, — надоело мысленно изобретать причину.

— Я с тобой! — тут же откликнулся Филипп.

— Не стоит, тебя же по-прежнему ищут. Я скоро, обещаю.

Он мне не поверил, это было заметно по тяжелому взгляду, но возражать не стал. А я чувствовала себя лгуньей и предательницей, но мне надо было еще раз поговорить с судьей Вайхесом, объяснить… Может, он все же выслушает меня? Надежда была слишком маленькой, но я хваталась за любую. Если мне удастся переманить верховного судью на свою сторону, Анри оправдают.

Дорога уже показалась знакомой, только на этот раз мне не встретился мужчина в сером балахоне. Видимо, вмешательство магистра пустоты в мою судьбу было исчерпано на ближайшие три дня. Я дошла до знакомых ворот, взяла в руки молоточек, глубоко вдохнула воздух и постучала. Дверь открылась почти сразу, будто меня и ждали.

— А, юная мадемуазель Лерьер, — усмехнулся судья Вайхес и окинул меня сальным взглядом, таким откровенно похотливым, что захотелось немедленно уйти, и я с трудом заставила себя остаться. — Рад вам безумно. Входите.

И пропустил меня в дом. Только на этот раз повел не в парадную гостиную, а на второй этаж. Там тоже находилась гостиная, но гораздо меньше, уставленная мягкой мебелью — широким диваном и креслами.

— Вина? — предложил судья.

— Не стоит, — я подавила предательскую мысль выпить для храбрости. — Я пришла поговорить с вами. И надеюсь, что наш разговор надолго не затянется.

— Слушаю вас, мадемуазель.

И судья облизал сухие губы. Я сглотнула.

— Причина моего визита все та же, — ответила тихо. — На суде я заметила, что вы предвзято относитесь к этому делу.

— Что вы себе позволяете? — картинно возмутился судья.

— Я не желаю вас обидеть. Но Анри невиновен, вы сами видите.

— Доказательства свидетельствуют против него.

— Прямых доказательств нет. Я прошу вас, месье Вайхес. Я вас умоляю! Будьте справедливы.

Гастон поднялся и прошелся по комнате. Затем взял со стола пустой бокал и все-таки наполнил его вином, отпил глоток и поставил на место.

— А теперь послушайте меня, мадемуазель Полина, — начал он. — Вмешательство магистра Эйлеана выгадало вашему жениху еще три дня жизни. Но я расскажу вам, как будет проходить суд. Вместо трех голосов — четыре голоса. Если будет расклад три против одного магистра, граф Вейран все равно умрет.

— А если будет два на два? — спросила я.

— Тогда мы будем искать компромиссное решение. И, надеюсь, его найдем. Впрочем, я мог бы поговорить с коллегами, если бы вы сами были сговорчивее. Но, видимо, ваши чувства к Вейрану недостаточно искренни, раз вы не готовы идти на жертвы ради него.

— Давайте обсудим условия.

В чем-то судья был прав. Если есть хотя бы призрачный способ спасти Анри, я должна согласиться. И пусть потом сам Анри возненавидит меня, зато он будет жив.

— Вот так бы сразу, — усмехнулся Вайхес. — Мои условия вам известны. А я проголосую за оправдательный приговор для вашего жениха. Более того, в качестве жеста доброй воли я готов устроить вам встречу. Вы ведь хотите видеть Анри, Полина?

— Да.