Зов пустоты - Ольга Валентеева

— Расскажите о событиях того дня, граф Вейран, — потребовал Дареаль.

Да, граф… Пока Анри не осужден, титул остается за ним. Титул его умершего отца. Знал ли он о том, что произошло? Мне казалось, что знал. Так ведь легче сломать, заставить признаться в чем угодно.

— Я находился на посту с восьми утра, — спокойно ответил Анри, хоть его голос и неуловимо изменился. По его лицу читалось, что ему надоело пересказывать одно и то же раз за разом. — Около десяти мой напарник почувствовал себя плохо, и магистр Таймус отпустил его к лекарю. Я остался один. После обеда магистр Таймус приказал, чтобы его не беспокоили, и заперся в кабинете. Где-то через полчаса послышался шум. Я позвал магистра, никто не ответил. Тогда я постучал и вошел в комнату. Магистр Таймус лежал на полу. Он был еще жив, но уже без сознания. Я решил, что у него припадок, потому что не увидел крови. Призвал магию исцеления, другим заклинанием позвал на помощь. Но его было уже не спасти.

Я верила, что так оно и было. Но ведь Пьер утверждал, что в комнате не находилось посторонних. Тогда как же умер магистр?

— Был ли в кабинете кто-то еще, кроме магистра Таймуса? — спрашивал Дареаль.

— Нет, не было, — отвечал Анри.

— А входили ли в кабинет посторонние в течение дня?

— Тоже нет. Только утром доставляли бумаги из магистрата, но это повседневная процедура.

— Тогда кто же убийца, граф?

— Мне откуда знать? Это ведь вы — главный дознаватель.

И Анри колко улыбнулся. В зале поднялся шум, послышались выкрики, но судья призвал всех молчать.

— Как видите, — обратился Дареаль к судьям, — Анри Вейран был единственным, кто находился рядом с магистром Таймусом в момент смерти. Следов чужой магии в кабинете не зафиксировано, только магия графа Вейрана. Яда в крови магистра не обнаружено.

— Что же тогда заставило вас думать, что магистра убили? — вдруг подал голос Пьер. — Может, он скончался по естественным причинам?

— Вам слова не давали, — рыкнул Дареаль. — Но я отвечу. Естественных причин для смерти магистра мы тоже не нашли. Он был совершенно здоров и скончался от удушья. Удушья магического свойства.

— Магического? Тогда как вы можете говорить, что не было других следов магии? Или же магический след тоже принадлежит графу Вейрану?

— Применялось заклинание с оборванной связью, нельзя определить не только, кто его призвал, но и то, темное оно или светлое.

— Почему же граф Вейран не уничтожил другие следы своих заклинаний, раз уж вы считаете, что он в этом силен?

— Протестую! Вопрос поставлен некорректно.

— Протест принят, — кивнул судья Вайхес. — Господин Лафир, приступайте к допросу обвиняемого.

— Слушаюсь, ваша честь. — Пьер слегка поклонился. — Скажите, граф Вейран, почему, когда ваш напарник занемог, вы не затребовали дополнить караул, как полагается по инструкции?

— Я хотел, — Анри с удивлением смотрел на Пьера. Что ж, вот и познакомятся. — Но магистр Таймус сказал, что важных встреч все равно не запланировано, и меня одного вполне хватит, чтобы нести караул.

— Вам не показалось, что магистр ждал кого-то особенного?

— Если честно, показалось.

Я решил, что он хочет сохранить в тайне чей-то визит, потому что он приказал принести обед в комнату, а ведь никогда не обедал в кабинете. Но, видимо, его гость не пришел, потому что из кабинета забирали чистые приборы. Обедал магистр один.

— Есть ли другие входы в кабинет магистра?

— Мне это неизвестно.

— Тайных ходов нет, — подал голос Дареаль. — Мои люди проверяли.

— Прошу прощения, но если вы их не нашли, это еще не значит, что их нет. Как насчет пространственных переходов? Кто-то искал их след?

— Само собой! — А Дареаль-то злился! Зато я изумлялась все больше. Ох, и Пьер! Сама судьба свела наши дороги.

— Вернемся к тому дню. — Пьер снова обернулся к Анри. — Какого характера шум вы услышали, граф?

— Сначала странный сип, а потом будто упало что-то тяжелое.

— А до этого? Не было никаких шагов, звуков разговора?

— Нет, стояла полная тишина. Я даже удивился.

— Могла ли она быть вызвана заклинанием?

— Не знаю. Но шум ведь я услышал, так что вряд ли.

Пьер кивнул каким-то своим мыслям.

— Что ж, пока что у меня нет больше вопросов, ваша честь, — обратился к суду.

Судья Вайхес о чем-то тихо переговаривался с помощниками, а затем приказал начать допрос свидетелей обвинения. Я же надеялась — так глупо и странно, но ведь доказательств вины Анри на самом деле нет. То, что он пытался исцелить магистра, еще не делает Анри убийцей. Перед судом предстал еще один гвардеец — тот, кто первым прибежал в кабинет по зову Анри.

— Виконт Рене Делар, — представился он. А я снова превратилась в слух, стараясь не упустить ничего, что помогло бы Анри.

— Виконт Делар, — обратился к нему Дареаль, — правда ли, что вы первым прибыли в кабинет после убийства и получения сигнала тревоги?

— Да, это так, — подтвердил молодой мужчина, чуть старше Анри.

— В котором часу это было?

— Сигнал зафиксирован в два часа пятнадцать минут.

— В котором часу магистра в последний раз видели живым?

— Прислуга убрала приборы в час пятьдесят.

— Значит, прошло всего лишь двадцать пять минут. Слишком мало времени, господа судьи, чтобы проникнуть в прекрасно защищенный кабинет и уйти из него.

— На самом деле, времени достаточно, — снова вмешался Пьер. — Особенно если все подготовить заранее.

— Вам откуда знать? — рявкнул Дареаль.

— Я тоже наводил справки. У вас еще будут вопросы к виконту Делару?

— Да. Опишите, что вы увидели в кабинете.

— Я увидел магистра Таймуса, он лежал на полу, — запинаясь, ответил тот. — И уже не подавал признаков жизни. Над ним склонился Анри Вейран. Он применял магию исцеления, но было уже поздно.

— Был ли в комнате кто-то еще?

— Нет, не было.

— Не почувствовали ли вы посторонней магии?

— Тоже нет.

Дареаль торжествующе взглянул на Пьера. В этот момент главный дознаватель напомнил мне большого серого волка — глаза блестели, голос казался рыком. Но Пьер вряд ли боялся волков, потому что уверенно повел свою линию допроса:

— Виконт, скажите, на каких местах находились предметы в комнате?

— Ничего необычного. — Делар пожал плечами. — Бумаги на столе были рассыпаны, а в остальном — все, как всегда.

— А окно? Шторы были задернуты?