Моя навсегда - Татьяна Веденская

– У тебя тут есть где посидеть? Сколько еще тебе нужно времени, чтобы закончить свои дела, Софи? – спросил он и посмотрел на меня с вызовом.

Я подумала: а ведь он пришел сюда только из-за меня. Если он уйдет, он может уже больше не вернуться. Снова удар в живот. Такого я не перенесу. Я обманываю Митю. Наплевать. Наплевать на всё.

– Столовая. Там можно посидеть. Только стул обязательно протриТЕ, а то вероятность вляпаться во что-то – один к двум, – ответила я, нажимая на на «вы». – Я приду, как только смогу, Дмитрий Евгеньевич. У меня, в конце концов, сессия. Если уж связались со студенткой, терпиТЕ.

– Связался со студенткой, – повторил он и вдруг улыбнулся такой откровенной сияющей улыбкой, что я чуть не бросила все и не убежала с ним прямо в ту минуту.

– Будешь еще кофе? – спросил меня он, разглядывая с беспокойством мое усталое лицо Затем покачал головой. – Ты и так уже выпила слишком много.

– Ну и что? Да, я буду еще кофе, – ответила я из чистой вредности, а также, видимо, уже находясь в нездоровом оживлении от непомерного количества кофеина.

Дмитрий Евгеньевич посмотрел на меня с осуждением, но кивнул официанту. Ресторан, куда Ласточкин-старший хотел меня отвести, оказался закрыт уже с обеда, там полным ходом шла подготовка к вечеринке. Вход на вечеринку – по билетам, мы же – безбилетники. Помыкавшись по холодному, мокрому городу, мы засели в торговом центре «Мега» в Теплом Стане, за пластиковым столиком, посреди снующих людей. Все покупали подарки, хватали, что попадалось под руки, спешили, пока и этот большой торговый центр – почти единственный тогда в Москве – не закроется. Новый год – время закрытых дверей.

– Так странно, что ты совсем не пользуешься косметикой, – сказал Дмитрий Евгеньевич. – Привилегия молодых. Все наши обязательно красятся всякими карандашами и кремами, и тенями с румянами. И ходят на каблуках. Знаешь, даже если операции – они все равно приходят на каблуках, а потом переобуваются в удобную обувь. А ты – вот так, в кроссовках.

– Ненавижу каблуки, – ответила я.

– Каблуки портят позвоночник, но улучшают осанку. Правда, только визуально. Как врач я против каблуков, но кроссовки – тоже не самый лучший вариант, – назидательно сообщил он.

Я расхохоталась.

– Ты мне еще предложи ортопедические стельки! Расскажи про современные чудеса ортопедии.

– Тебе совершенно все равно, как ты выглядишь, и это только делает тебя неотразимой.

– Ты знаешь толк в комплиментах! – спародировала его я. – Ты выглядишь как бомж с вокзала, и это тебе идет. Необъяснимое обаяние людей с самого дна жизни.

– Я не говорил…. Ну тебя, ты меня провоцируешь.

– Только этим и занимаюсь, – хитро улыбнулась я.

Я не думала, что мы найдем темы для разговора, но мы ушли, только когда кафе закрыли, около пяти вечера.

Дмитрий Евгеньевич проводил меня до дома – я озиралась и дергалась, боясь, что нас увидит Митька. Я так и не рассказала о том маленьком условии, на котором настоял его сын. Я почти умирала от мысли, что он сейчас уйдет, и это лицо и высокий лоб, и яркие голубые глаза, и легкие морщины, как линии на песке от волн, – все это только усиливало притяжение. Произведение искусства. Почему он один? Может быть, я ошибаюсь и он вовсе не один? Если бы я могла, я бы вскочила и побежала расспрашивать Митьку об отце.

Неожиданно я вспомнила, что Митьки дома все равно нет, он уехал пить в Физтех в Долгопрудный. У них там товарищеский матч, а потом вечеринка. И в общагу пойдут. Шальная мысль – пригласить….

Вдруг Ласточкин сам, словно прочитав мои мысли, спросил:

– Может быть, сходим еще куда-нибудь?

И тут я вспомнила, что вообще-то меня в Солнечногорске ждет мама, о которой я совсем забыла. Как я потом буду туда добираться? Наплевать.

– Не уверена, что хоть что-то еще открыто, – пробормотала я, и это вполне сошло за «да».

– Мы найдем, – пообещал он с неожиданной твердостью, и я снова оказалась в его теплой машине.

Мы доехали до Теплого Стана, до торгового центра «Мега», где и просидели до закрытия. Мы выходили, смеясь над тем, что мы, кажется, переживаем конец света – все закрывается и скоро из-под земли полезут монстры. Было совсем темно, пошел снег. Я думала: до Солнечногорска не так далеко, я еще успею добраться до мамы и ее подруг. Еще помогу им с салатами.

Я хорошо умею обманывать саму себя.

– А у тебя какие планы на Новый год? – спросила я, когда мы снова сели к нему в машину.

Парковка пустела, его теплая «Вольво» тихо урчала, как сытый зверь. Мы были как потерянные члены арктической экспедиции, брошенные на отломившемся айсберге. Мир катастрофически быстро пустел. Год скукоживался, как закрывающийся портал, мы неслись в воронку и уже почти срывались в бездну неведомого будущего.

Я явно никуда уже не поеду.

– Честно говоря, не думаю, что новый год будет сильно отличаться от предыдущего. Я надеюсь оперировать, мы сейчас исследуем и опробуем несколько новых техник, я бы сказал: революционных. Сейчас удивительное время: наука развивается так быстро и так непредсказуемо, одно направление неожиданно переходит в другое. Генетика спит с биоинженерией, а их дети – новые выращенные в лабораториях клапаны. Мы планируем съездить на конференцию в Сан-Франциско. Ты бывала в Америке?

– Что? – расхохоталась я. – Конечно. И в Америке, и в Европе, а в Монако у меня есть летний домик. Всем хорош, только туалет на улице.

– Все шутишь?

– Ты за кого меня принимаешь? Я только о том думаю, как бы сессию сдать. Я в жизни не была дальше Санкт-Петербурга, мы туда с классом ездили от школы, в плацкартном вагоне. И мама мне курицу в дорогу запекала. А я, вообще-то, спрашивала о том, как ты сегодня собираешься встречать Новый год.

– Встречать? – удивился он. – А ты считаешь, если мы его не встретим, он не придет? Нужно стоять на входе с распростертыми объятиями? Я уже не так радуюсь этому калейдоскопу цифр. Если бы я был моложе, у меня имелось бы больше шансов.

– Больше шансов на что? – тихо переспросила я.

Он посмотрел на меня, словно прикидывал, стоит ли отвечать, и решил, что нет.

– Я приглашен к друзьям. Я должен был быть там не позже десяти, привезти запакованный подарок стоимостью не дороже пятисот рублей. Там будет что-то вроде розыгрыша, что ли.

– Ты его купил?

– Нет, не купил. Поможешь мне выбрать?

– Но ведь уже поздно.

– Они меня простят.

– Самое время просить о таком, когда уже последний торговый центр закрылся. А что за друзья?

– По работе. У меня, София, все, что есть в жизни, – как правило, по работе.