Наша служба... - Евгений Товстонос

Прокофьев запаниковал. Только этого не хватало! Сам он ни за что не дотащит ящик с крагианцем.

– Я реагирую! – закричал от отчаяния Антон. – Ещё как реагирую! Да! О да! Неси этот ящик! Мне это так нравится!

Прокофьев чувствовал себя полнейшим идиотом, но это подействовало. Микси снова начала пританцовывать и пошла вперёд, так и не оставив ящик. Стриптизёрша несла груз, движимая вздохами и стонами Прокофьева.

Хорошо хоть танцовщица была изготовлена на Земле. Некоторые расы от возбуждения начинают выделять определенный запах или бьются в конвульсиях. Магмиты, как слышал Прокофьев, от возбуждения вообще воспламеняются. Симулировать такое было бы намного труднее. Заниматься самосожжением даже ради спасения крагианца было бы слишком.

…Чем больше они приближались к верхним уровням корабля – тем меньше становилось снега. Под ногами хлюпало, на полу валялись полурастаявшие глыбы льда, по коридорам струились потоки воды.

Наконец-то они добрались до лестницы, ведущей в комнату отдыха. И тут их ждал неприятный сюрприз.

Вода заливала низ лестницы и закрывала треть дверного проёма. Прокофьев открыл дверь и шагнул в комнату отдыха. Ледяные стены, каток, снеговики, мебель – всё растаяло.

Вода добиралась Антону до пояса. На поверхности колыхались разноцветные бутылки из настенного бара.

Антон снова связался с Семёнычем.

– Я в комнате отдыха. Где люк?

– Левый верхний угол. По метру от стен.

Он осмотрел потолок и увидел решётку, слишком большую для вентиляции; да и металл явно был поновее, чем покрывающие потолок и стены панели.

– Верхний угол? Как я туда доберусь? Тут вся мебель была ледяная! Растаяла! А летать я не умею!

– Антоха, ты в космосе! Здесь не то что люди, здесь даже бегемоты летают!

Прокофьеву от досады захотелось удариться головой о стену. Ну конечно! Гравитация! Осталось только её отключить.

Он подошёл поближе к стене и увидел панель, под которой должен был скрываться кабель, обеспечивающий гравитацию. Осталось только вскрыть панель.

Он повернулся к танцовщице, однако не успел ничего произнести.

– Э нет! Вот тут ты никак не сможешь убедить меня, что срывание плит как-то относится к моей профессии. Кроме того, я не хочу портить маникюр.

От досады Прокофьев зажмурился. Да сколько же можно! Почему всё так сложно? Антону захотелось выпить. Может, алкоголь хоть немного прочистит мозги. А если нет… Будь что будет! Он всё равно опрокинет пять капель.

Антон подхватил проплывавший мимо кусок льда со вмёрзшей в него кристаллической бутылкой. Сбил лёд, покрутил в руках бутылку. Она была сделана из цельного кристалла. Причём, судя по форме, кристалл не обрабатывался, а рос в такой форме. И горлышко было не закрыто. Просто сразу переходило в крышку. Насколько Антон разбирался в камнях, – это был алмаз. Как же туда залили жидкость? Иной вариант, кроме как тот, при котором кристалл рос внутри жидкости в форме бутылки, – Антон придумать не смог. И уж тем более он не смог придумать, как её открыть.

– Да где ж у неё пробка? – буркнул Антон.

– Ты это пить собрался, сладенький? – спросила Микси.

– Допустим.

– Не рекомендую. Если ты не каменный. Это магминский шрот. Разъедает даже металл.

Прокофьев ошарашенно поглядел на танцовщицу, а потом захохотал. Ну надо же! Он с самого начала таскал с собой кислоту, которая могла вызволить их из грузового трюма!

– Именно это мне сейчас и нужно, – перестав смеяться, ответил Антон. – Ты случайно не знаешь, как она открывается?

Микси взяла бутылку и лёгким движением руки сорвала часть горлышка.

– Тут молекулярная связь ослаблена. Правда, даже с учётом этого силёнок у тебя не хватило бы.

Прокофьев взял бутылку и аккуратно, по капельке, начал лить напиток на приборную панель. Металл задымился и потёк, обнажая проводку.

Когда стал виден зелёный провод, отвечающий за искусственную гравитацию, Антон плюхнул на него напиток.

В следующий момент он почувствовал, как его тело теряет вес.

Окружающая их вода пошла рябью. В центре образовавшегося в комнате отдыха «бассейна» медленно начал вздуваться водяной холм. Капельки, собравшиеся на неровных поверхностях, потянулись вверх и стали похожи на шарообразные цветы на прозрачных стебельках, тянущиеся к солнцу. Водяные стебельки рвались, и капельки, дрожа, взмывали вверх.

Не теряя времени и не дожидаясь, пока его ступни потеряют соприкосновение с опорой, Антон медленно оттолкнулся от палубы и взмыл в воздух. Вместе с ним в воздух взмыли капельки, капли и каплищи воды. Они дрожали в невесомости, плясали в воздухе, сталкивались и сливались воедино или же, столкнувшись с жёсткими предметами, разлетались на множество мелких сверкающих искорок.

Поднимаясь вверх, Прокофьев задевал капли, и они растекались по его лицу, скафандру. Антон обернулся к танцовщице. Она разглядывала капельки как нечто необычное. Антону показалось, что киборг не может настолько интересоваться красотой. Однако он видел это воочию.

Танцовщица засмеялась и крутанулась вокруг оси, разбрызгивая капли, образовывающие вокруг неё сверкающую спираль.

Антон залюбовался этим зрелищем, на миг даже забыв о ситуации, в которой они находятся. Забыв о грозящем взорваться реакторе, о недостатке воздуха.

Глядя на эту красоту, даже не верилось, насколько опасной она является. Когда поверхностное натяжение перестанет сдерживать основную массу воды, она поднимется и станет чрезвычайно опасной. Утонуть в космосе – что может быть глупее!

Вспомнив об этом, Антон задраил шлем скафандра.

Закрепив последние зажимы и проверив герметичность, Антон огляделся. Он уже приближался к потолку. К счастью, по нему проходил силовой кабель, за который можно будет ухватиться и передвигаться в невесомости без проблем.

Антон вытянул правую руку и схватился за кабель. Всё. Теперь пробраться в инкубатор не составляло труда. Антон повернулся к танцовщице и увидел нечто странное.

К радостно резвящейся среди водяных капель стриптизёрше приближался дрожащий, мутный, грязно-зелёный шар. Антон некоторое время глядел на него, не понимая, что это такое и откуда взялось. И лишь когда разглядел вращающуюся неподалёку в воздухе алмазную бутылку, разбрасывающую вокруг такие же зеленоватые капли, до него дошло. Кислота!

– Стой! – крикнул он. – Не двигайся!

И тут же сообразил, какую глупость несёт. Как можно вот так запросто остановиться в невесомости?

Прокофьев понимал, что поступает глупо. Ему нужно было поскорее добираться до люка, а не спасать стриптизершу-робота! Но не мог он так поступить! Не мог!

Перевернувшись, Антон упёрся ногами в потолок и что было сил оттолкнулся в направлении танцовщицы. Всё ещё не замечая опасности, она удивлённо повернулась к сержанту, и в следующий миг он врезался в неё, сшибая с опасной траектории. Подняв в воздух массу воды, они врезались в пол, отскочили от него, срикошетили от стены.