Матильда Кшесинская. Муза последних Романовых - Елена Ерофеева-Литвинская

В январе 1931 г. на гастролях в Гааге тяжело заболела Анна Павлова. По просьбе ее мужа Виктора Дандре Кшесинская прислала для Анны доктора Залевского, который в то время лечил великого князя Андрея. Но, несмотря на все усилия врачей, спасти великую балерину не удалось… Великий князь Андрей очень любил Павлову, и, поскольку он тогда плохо себя чувствовал, от него скрыли это скорбное известие. Лишь через несколько месяцев он натолкнулся на старую газету с сообщением о смерти божественной Анны.

В апреле 1950 г. в Лондоне ушел и Нижинский, на долгие годы трагически оторванный от мира душевной болезнью. Его вдова Ромола рассказывала Кшесинской, что незадолго до смерти наступило такое значительное улучшение, что Вацлав стал почти нормальным и вспоминал прежние времена, часто повторяя имя балерины: «Маля, Маля…»

Сергей Дягилев и Леонид Мясин

Но самой большой потерей явилась для нее смерть мужа, великого князя Андрея Владимировича. 30 октября 1956 г. он скончался внезапно, как и его брат. Правда, его здоровье к тому времени сильно пошатнулось, и Матильда Феликсовна постоянно опасалась за его жизнь, но в тот день не было никаких признаков быстрого и безвременного конца. Князь Андрей перенес тяжелый грипп, но врач утверждал, что его жизни ничего не угрожает. В то утро он чувствовал себя хорошо, обсудил с сыном какие-то дела, а потом пошел к себе в кабинет, чтобы написать письмо. Неожиданно у него закружилась голова, он успел дойти до своей кровати и лечь. Через две минуты его не стало. Матильда Феликсовна с Вовой, не веря, что Андрея Владимировича больше нет, заплакали и, опустившись на колени, стали молиться. Отпевали великого князя в соборе Александра Невского в Париже. Отпевание совершил митрополит Владимир, а помогало ему почти все русское духовенство, жившее тогда в Париже. Во время похорон собор и прилегающие к нему улицы были заполнены людьми. Возможно, их было даже больше, чем на Пасху. Роман с Романовыми, длившийся 66 лет, завершился…

Вторая слева – Матильда Кшесинская, пятый – Андрей Владимирович, справа от него Тамара Карсавина

Когда за границей были изданы дневники Николая II, Матильда Феликсовна прочитала их со слезами на глазах. Многие строки в этом дневнике были понятны только ей одной. Всю жизнь она вспоминала Николая очень трепетно, и, наверное, это все-таки была ее самая большая искренняя любовь. Кто знает, может быть, и Николай в душе тоже продолжал ее любить, скрывая это от самого себя…

После смерти мужа Кшесинская никуда не выезжала, проводила время дома и в балетной студии. Однако, когда в 1958 г. в Париж приехал Большой театр, она не могла не посетить Оперу. На спектакле она плакала от счастья, потому что узнала в выступлениях москвичей все тот же балет, каким он был 40 лет назад. В нем, как и прежде, сохранялись душа и традиции.

…Однажды, когда она лежала в госпитале после операции на сломанной ноге, ей приснился странный сон: театральное училище в Санкт-Петербурге, ученицы, которых она не видела, но ощущала, что они рядом, бушующий за окнами ливень… Она объясняла ученицам расположение помещений и вдруг услышала крик: «Идут! Идут!» На вопрос, кто идет, ей ответили: «Царская семья». «Это идут их души», – пояснил чей-то голос, а потом все хором запели: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав…» Все бросились вниз встречать императора у открытых настежь входных дверей. Опять все запели «Христос воскресе». Она бежала вместе со всеми и думала, что, увидев императора, упадет перед ним на колени и будет целовать ему руки. Но после того, как хор запел в третий раз, она проснулась в слезах… Вся жизнь прошла у нее перед глазами. Она получила все, что хотела – славу, богатство, титул, – и поняла, что ничего в ее жизни не имело значения, кроме записей, которые много лет назад сделал в своем дневнике наследник престола, ее любимый, обожаемый Ники…

В старости балерина много и тяжело болела. Отказывали суставы, случались переломы, ее возили в инвалидной коляске. Но она не сдавалась, даже когда сломала шейку бедра в том возрасте, когда обычному человеку это грозит медленным умиранием. Ничто не могло ее сломить! Каждое утро она встречала учениц в своей студии с изящной палочкой в руке, и все начиналось заново: батман, плие, аттитюд, жете-ан-турнан…

Говорят, до последних дней, несмотря на болезни и страдания, в ее глазах сохранялся живой блеск.