Роман с небоскребом - Елена Гайворонская

Будка представляла собой избушку на курьих ножках, с лестницей сбоку.

В нехитрые обязанности сторожей входило запускать на парковку автомобили, следить за их целостью и сохранностью круглосуточно, получать наличные и выписывать квитанции об оплате. Зимой – расчищать площадку от снега. За эту работу хозяин положил скудное жалованье в сто пятьдесят долларов.

У парковки были постоянные клиенты, платившие помесячно. За ними закреплялись лучшие места, на которые не могли претендовать «залетные» – случайные посетители, которым требовалось оставить автомобиль на день-два или неделю. Таковых набиралось немало, именно они обеспечивали охранникам дополнительную часть заработка, едва ли не превышавшую основную. Оплата была почасовая, далеко не вся проходила по ведомости, часть ее шла в карман сторожа. В лихие девяностые ряды автовладельцев значительно пополнились как счастливыми обладателями гордости отечественного автопрома, ставшего доступным для рядовых граждан, так и владельцами «серых» иномарок не всегда легального происхождения. Криминальный мир живо откликнулся на растущее благосостояние граждан: угоны, автомобильные кражи и обыкновенный вандализм озлобленных подростков из бедных семей по отношению к раздражающим глаз дорогим железным коням взметнулись на первые строчки сводок городских происшествий.

Потому немногочисленные охраняемые парковки в ночное время забивались под завязку.

Бывало, что число желающих поставить автомобиль превышало число имеющихся в наличии мест. Сторожа проявляли недюжинную смекалку, умудрялись расставить машины таким образом, что на пятидесяти возможных местах помещалось шестьдесят пять железных коней. Некоторые постоянные клиенты, уезжая в отпуск, предупреждали охранников, что их места будут пустовать, например, неделю. Сторожа производили нехитрый перерасчет, возвращали клиенту часть денег из месячной оплаты парковки, прекрасно понимая, что используют освободившееся место по полной программе, запуская «левые» машины.

Скорее всего, Хозяин был в курсе подобных манипуляций, но лениво закрывал на них глаза, понимая, что таким нехитрым образом компенсируется невысокая зарплата охранников – лишь бы не было эксцессов и жалоб.

Сережка нашел эту работу по сарафанному радио, через каких-то общих знакомых. Собеседование состоялось на месте. Хозяин внимательно оглядел Сережку с ног до головы, спросил о месте основной работы. Услышав ответ, не удивился либо не подал виду – некогда гордый статус Академии наук был подорван, казалось, безвозвратно. Следующий вопрос – об отношении к алкоголю, Сергей объяснил, что не злоупотребляет. Хозяин сказал, что уволил прежнего сторожа за пьянство на рабочем месте, и пожелал, чтобы подобного не повторилось.

Напарником был таксист на пенсии Евгений Андреевич, которого все звали попросту Андреичем. Андреич оказался весельчаком, балагуром, большим любителем спиртного. Зная, что последний пункт Хозяином сильно не одобряется, «принимал» исключительно в ночь, а днем возился со старенькой «Волгой», приютившейся у забора, и попутно посвящал Серегу в таинства автомеханики. Около восьми Хозяин приезжал на стоянку на собственном глазастом мерсе, ставил машину, удостоверялся, все ли в порядке, и отбывал в сторону помпезной «сталинки», где, по слухам, владел двумя квартирами – «двушкой» и «трешкой», объединенными в блок. Иногда Хозяина привозил личный шофер – молчаливый, щупловатый на вид паренек. Однако всезнающий Андреич просветил, паренек был профессиональным телохранителем, обладателем черного пояса по карате и боевого ПМ.

После отбытия босса на колченогом столе появлялась бутылка «Столичной», кильки в томате, толстыми ломтями резался хлеб, рубилась колбаса, на огонек заглядывали автовладельцы-завсегдатаи, не особенно торопившиеся домой по окончании трудового дня. Сторожевая будка волшебным образом превращалась в настоящий мужской клуб автолюбителей. Шустрый таксист по прозвищу Болтун, накачанный рэкетир местного рынка Слава, каскадер Роман, бизнесмен-палаточник Сеня, перегонщик автомобилей Митяй, музыкант популярной рок-группы, владелец нескольких бензоколонок, экономический обозреватель газеты «Коммерсант», сотрудник Центробанка… Этих безумно разных людей объединяла сторожевая будка. В неказистой каптерке, за столом с разной снедью, приносимой завсегдатаями, за непременным спутником мужского разговора – спиртным велись беседы о погоде, женщинах, автомобилях, путях развития России, новых возможностях заработка. Затевались жаркие споры, завязывались полезные знакомства, обсуждались чьи-то рабочие или личные проблемы и тотчас предлагались способы решения. Бывало, посиделки затягивались до поздней ночи. Тогда за Болтуном прибегала авторитетная жена – дородная краснощекая татарка Раиса, хватала щуплого супруга за шиворот и, не скупясь на эпитеты, волокла домой. Угрюмый рэкетир Слава бурчал, что он давно успокоил бы такую жену ударом в лоб, вот его дома ждет красавица модель, которая никогда слова поперек не скажет. А палаточник Сеня загадочно улыбался. Он жил со Славой в одном подъезде и знал, что «модель» на деле бывшая продавщица, прибывшая с Украины в поисках заработка, и что разборки в итальянском стиле в Славиной семье не редкость, причем победителем супруг выходит далеко не всегда.

Подчас в праздной «кухонной» болтовне всплывала ценнейшая информация, закрытая для граждан. Именно со стоянки Сережка принес известие о готовящейся очередной денежной реформе: замене старых купюр на новые с ограничением по сумме. Сведения, являвшиеся государственной тайной, по величайшему секрету были получены от подвыпившего сотрудника Центробанка, парковавшего новенький «мерседес».

Больших денег в послереформенный период мы не нажили, но то, что имелось, в очередной раз терять не собирались.

– Это точно? – спросила мама.

– Не знаю, – честно признался Сережка. – Но я бы подстраховался.

– Я бы тоже, – сказала я, поежившись, кожей ощутив разливавшуюся в весеннем воздухе тревожность. – Что-то будет, я чувствую…

– Делать-то что? – озадаченно спросил папа.

– Купить на все доллары, – предложил Сережка.

– А если доллар завтра рухнет? – недоверчиво покачал головой папа.

– А если рак на горе свистнет? – риторически осведомилась мама, надела пальто и отправилась в обменник.

Мы обратили рубли в доллары и спрятали в тайник. Банкам больше не доверяли.

Позвонила Клара, в своем стиле, заговорила так, словно расстались вчера. На самом деле в последние годы общение между мамой и ее двоюродной сестрицей ограничивалось поздравлениями с праздниками, а потом Клара и вовсе исчезла. В очередной мамин праздничный звонок ее отец Петр Иванович сказал, что Клара теперь живет отдельно, в новой квартире, что перезвонит сама. Клара долго не подавала признаков жизни. И вот прорезалась.

– Танюш, – приветливо затараторила Клара, точно попрощались накануне, – ну, как вы там? Как ваши дела? Ты все в школе работаешь? А Паша?

Мама отвечала односложно, давая понять, что обижена за многолетнее молчание.