Прекрасна и опасна - Кэрол Мортимер

– Я забыла привести себя в порядок!

Роган повернул к ней лежавшую на спинке дивана голову:

– Если ты напрашиваешься на комплимент…

– Я… нет! – поспешила заверить Элизабет.

– …тогда ты выбрала не того человека, – сухо закончил Роган.

У нее от замешательства порозовели щеки.

– Я констатировала факт, а не на комплимент напрашивалась.

Роган усмехнулся:

– Ты всегда прекрасно выглядишь, Элизабет, что бы ни надела. Или не надела…

Она тряхнула головой:

– Это ты о том, что произошло утром?

Он лениво пожал плечами:

– Думаю, это был единственный случай, когда я видел тебя обнаженной.

Щеки Элизабет вспыхнули, а глаза потемнели.

– Я, кажется, уже сказала, что не хочу говорить об утреннем эпизоде!

– Просто забыть, как будто ничего и не было? – сощурился он.

Ее беспокойство еще увеличилось.

– Да!

Он улыбнулся:

– А если у меня не получится, Элизабет?

– Уж постарайся!

А почему он должен забыть то, от чего тоже чувствует дискомфорт? Хотя и совсем в ином смысле…

Роган честно пытался забыть наготу Элизабет. Как она цеплялась за него и пылала в его объятиях, когда он целовал и ласкал ее. Как его обрадовало ее лицо, когда она достигла вершины…

«Я должен опять ее увидеть. Сегодня вечером. А то… вдруг я что-нибудь забыл? Да и брюки что-то тесноваты…»

Роган немного подвинулся на диване и теперь слегка касался ее бедра.

– Я утром уже говорил и повторяю сейчас: почему бы нам не выяснить, что нас так влечет друг к другу?

Она стремительно пересела на другой конец дивана:

– Разбирайся сам, а меня от этого уволь!

Он медленно, не отрывая от нее взгляда, наклонил голову и хрипло пробормотал:

– Я все-таки предпочитаю разбираться в этом вместе с тобой.

Когда Роган был так близко от нее, Элизабет теряла всякую способность мыслить и даже пошевелиться не могла.

– Я… Мы оба знаем, что утром совершили ошибку.

Роган несказанно удивился:

– Мы?

– Это, безусловно, ошибка. Там, в Америке, есть женщина, которая ждет твоего звонка.

– Женщина?

Она кивнула:

– Судя по твоему разговору с Грантом.

Он с трудом понял, о чем она говорит:

– Ты в самом деле ничего не забываешь?

– Ничего важного. Тем более что у нас с тобой больше ничего общего нет, – твердо ответила Элизабет.

– Это правда. Я, например, не читаю про похотливо-романтических вампиров…

– Когда ты, наконец, забудешь про этих чертовых вампиров?!

– Это трудно. Разве не ты вынудила меня заняться кое-чем из того, о чем читала? – Теперь темный взгляд обволакивал ее теплом и соблазном.

Элизабет густо покраснела:

– Нет, не я. Все это фантастика… не настоящая жизнь.

– Откуда ты знаешь, если даже не пробовала? Я как раз думаю, что, наверное, это было бы очень эротично, если бы утром в самый интересный момент я укусил бы тебя в шею… – И Роган тихо зарычал, изображая вампира.

Она взорвалась:

– Прекрати, наконец! Ты просто не в моем вкусе!

– А утром казалось, что вполне в твоем, – продолжал поддразнивать ее Роган.

– Утром ты застал меня врасплох.

– Если мне память не изменяет, я тебя еще не достал…

– Тебе просто скучно, Роган. Вот ты и ищешь приключений. Все равно каких.

– А ты никогда не слышала, что противоположности притягиваются? – с усмешкой поинтересовался он.

Она тряхнула головой:

– Не тот случай, Роган. Мы с тобой уж слишком разные. По моим понятиям, у тебя очень сложная жизнь. Я же люблю стабильность и уверенность в завтрашнем дне.

– Стабильность и уверенность… Тебе не кажется, что это скука?

Не отрывая от нее взгляда, он взял Элизабет за руку и переплел свои длинные пальцы с ее пальчиками.

У Элизабет немедленно подскочила температура, все тело налилось истомой и пересохли губы. Хуже всего было то, что ей никак не удавалось отвести глаза от их сплетенных пальцев. На фоне его загорелой кожи ее рука казалась совсем бледной.

– Мне нравится такая жизнь.

– Разве? – Роган был уже так близко, что она ощущала его дыхание на своих губах. – Правда нравится, Элизабет?

Ей нравился этот мужчина! Нравилось, как он смотрит. Как прикасается к ней. Ей нравилось даже, что она кожей чувствует, когда на нее смотрят эти темные обольстительные глаза.

«Как иногда легко забыть, что в Америке у него есть женщина…» – в панике подумала Элизабет.

Роган без труда прочел страх в широко раскрытых глазах Элизабет и понял, что должен остановиться. Он понял это еще утром, когда она уплыла, а в его душе загудел набат, предупреждавший, что эта женщина, Элизабет Браун, представляет угрозу его холостяцкому быту, да и всему тому образу жизни, который он для себя выбрал.

Они оба не освободились от детских воспоминаний. Для Рогана это была любовь рано умершей матери и равнодушие отца, который ни черта не дал ни жене, ни ребенку. Элизабет предпочитала глушить детскую боль в безопасном преподавании истории, в то время как Роган выбрал для себя постоянный вызов опасности и перемены.

И он не хотел, ни за что не хотел никакого постоянства в своей жизни! И уж конечно ему не нужна была постоянная женщина! Тем более такая, как эта…

Роган выпустил ее пальцы. Она резко отодвинулась.

– Ты права, Элизабет. Ты тоже не в моем вкусе, – спокойно сказал он и поднялся. – Завтра нам предстоят похороны. – Он поморщился. – Так что я желаю тебе спокойной ночи. – Он решительно вышел.

– Спокойной ночи, Роган, – тихо пробормотала Элизабет.

Комната без живого и энергичного Рогана почему-то казалась теперь безжизненной, скучной… и неинтересной.

Когда на следующее утро Элизабет вошла в кухню, она увидела, что Роган стоит у плиты и готовит яичницу с беконом.

– Возьми из буфета тарелку, Элизабет, а потом займись тостами, хорошо?

Этой ночью Элизабет заснула очень поздно и утреннее купание проспала. Войдя в маленькую столовую и не обнаружив там накрытого стола, она подумала, что и завтрак проспала тоже. Привлеченная запахом обжариваемого бекона, она вошла в кухню и так удивилась, увидев Рогана в роли кухарки, что молча выполнила его просьбу.