Лицо в кадре - Николай Сергеевич Оганесов

Оперативная запись

Скаргин: Зинаида Андреевна, вы заведуете центральной сберегательной кассой, через нее проходят тысячи посетителей за день. Тем не менее постарайтесь вспомнить одного из ваших клиентов.

Заведующая: Предупреждаю — это будет нелегко.

Скаргин: Фамилия его Прус, зовут Евгений Адольфович. В середине ноября прошлого года он получил в вашей сберкассе выигрыш по денежно-вещевой лотерее — девять тысяч рублей наличными.

Заведующая: У меня было предчувствие. С этим стариком должно было что-то случиться.

Скаргин: Вы помните Пруса?

Заведующая: Прекрасно помню. А что с ним произошло? Деньги потерял?

Скаргин: Не совсем.

Заведующая: Украли?

Скаргин: Вы угадали.

Заведующая: Хранить наличными такую сумму — большая глупость. Поймите, я говорю это не в целях рекламы. В его ли возрасте таскать девять тысяч в хозяйственной сумке?! Впрочем, старости свойственны всякого рода чудачества.

Скаргин: С чего вы взяли, что Прус хранил деньги наличными?

Заведующая: Мы предложили ему положить деньги на книжку, но он наотрез отказался. Сгреб пачки в сумку и ушел.

Скаргин: Прус не хранил их наличными. В тот же день он отнес все деньги в свою районную сберегательную кассу и положил их на книжку.

Заведующая: Что вы говорите?! Да он настоящий чудак! Мы могли провести операцию по переводу денег сами. Не доверял он нам, что ли?

Скаргин: Дело не в доверии.

Заведующая: Тем более я не вижу смысла.

Скаргин: Возможно, ему захотелось пощупать, подержать деньги в руках. Бывает же такое?

Заведующая: Всякое бывает… Постойте, а каким образом у него украли деньги, если он положил их на сберкнижку?

Скаргин: Это детали. Допустим, вскоре он взял их обратно.

Заведующая: Чтобы снова подержать в руках? Понятно. Между прочим, его чудачество было нам на руку.

Скаргин: Не понял.

Заведующая: Оператор остался доволен.

Скаргин: Простите, чем же мог быть доволен оператор?

Заведующая: Откуда я могу знать! Ему хотелось снять, как он сам выразился, целую кучу денег.

Скаргин: Кучу денег? Какого оператора вы имеете в виду, Зинаида Андреевна?

Заведующая: Не из Голливуда, конечно. Вы разве не знаете, что во время выдачи денег старика снимал на кинопленку оператор из областной студии кинохроники? Позвольте, у меня и фамилия его где-то была записана… Вот… Синельник.

Скаргин: Расскажите обо всем не спеша, Зинаида Андреевна, поподробней.

Заведующая: С удовольствием. В конце октября прошлого года Синельник обратился ко мне с просьбой посодействовать ему в съемке сюжета для киножурнала. Он хотел отснять выдачу большой суммы денег выигравшему по денежно-вещевой лотерее или по облигации. Я объяснила ему, что обычно такого рода клиенты переводят деньги на книжку или берут аккредитив, так что никаких гарантий я ему дать не могу. Тогда Эдуард Викторович — так зовут Синельника — оставил мне свой служебный телефон и попросил позвонить, если все же найдется человек, желающий получить выигрыш наличными. И ему повезло. Буквально через несколько дней после этого разговора к нам пришел Прус. Мои работники, согласно инструкции, проводили его прямо ко мне, так как выигрыш крупный — более девяти тысяч рублей. Я, конечно, предложила ему положить свой выигрыш на книжку, но он сказал, что хочет взять деньги с собой. Тогда я отобрала под расписку лотерейный билет, чтобы отправить его на положенную проверку, и попросила Пруса прийти четырнадцатого ноября. В тот же день я позвонила на киностудию и сообщила о предстоящей выдаче денег. Синельник очень обрадовался, поблагодарил меня и сказал, что обязательна придет. Утром четырнадцатого он приехал. Сказал, что будет снимать скрытой камерой. Я спросила, чем мы ему можем помочь. Он от помощи отказался и сказал, что устроится за одним из служебных окошек и через щель в занавеске произведет съемку. Мы вышли в зал, обговорили, где ему будет удобнее установить камеру, чтобы лучше видеть окошко номер семнадцать, откуда намечалась выдача. Вот и все. Пришел Прус, мы выдали ему деньги, а Синельник снял свой сюжет.

Скаргин: Вы проверяли полномочия оператора?

Заведующая: А как же! У него было официальное письмо, ходатайство, подписанное руководством студии, удостоверение, паспорт.

Скаргин: После четырнадцатого ноября Синельник приходил к вам?

Заведующая: Нет. Он как-то позвонил мне, что на киностудии решается вопрос, пойдет ли отснятый материал в выпуск. Обещал позвонить через несколько дней, но не позвонил.

Скаргин: А киножурнал? Вы видели его?

Заведующая: Совсем недавно я звонила на студию, но Эдуарда Викторовича, как назло, не было, и мне ничего не могли, сказать. До сих пор не знаю, показывали нашу сберкассу в кино или нет.

Скаргин: Прус знал о съемке?

Заведующая: Конечно.

Скаргин: А посетители?

Заведующая: Они видели, как Синельник устанавливал кинокамеру, но он предупредил, чтобы никто не смотрел в его сторону.

Скаргин: Зинаида Андреевна, почему вы не рассказали о киносъемке следователю?

Заведующая: Органы прокуратуры письменно запрашивали нас, нет ли в нашей сберкассе лицевого счета на Пруса. Мы ответили. Мне очень жаль, но я не подозревала, что это так важно. К тому же я думала, что вам все известно.

Скаргин: У меня к вам, Зинаида Андреевна, убедительная просьба.

Заведующая: Пожалуйста, пожалуйста.

Скаргин: Если завтра в вашей сберкассе будут снимать сцену ограбления банка, пожалуйста, поставьте об этом в известность милицию.

В списке жильцов под одиннадцатым номером значилось: «Прус А. А., этаж 3, квартира 36». Фамилия имела к Евгению Адольфовичу лишь косвенное отношение — здесь жила его двоюродная сестра, — и все же Скаргин несколько раз перечитал ее, прежде чем подняться на третий этаж.

Он и не предполагал, что Анна Алексеевна будет очень похожа на брата, но в женщине, которая открыла дверь, невозможно было обнаружить даже отдаленного сходства с Прусом. Полная, с волнистой короткой прической, мягкими чертами лица, плавными, неторопливыми движениями, сорокавосьмилетняя Анна Алексеева была прямой противоположностью долговязому, угловатому Евгению Адольфовичу.

Она вытерла мокрые руки о передник и предложила войти.

— А вы