Завтра я буду скучать по тебе - Хейне Баккейд

Он делает мне знак головой, выходит из машины и направляется к сараю. Оставшись один, я достаю телефон и звоню Анникен Моритцен.

– Где ты? – спрашивает она, наконец взяв трубку. Её голос звучит так, будто она только проснулась. А может, она тоже ходила к Ульфу и выпросила себе еще таблеток, еще болеутоляющих, снотворных препаратов, тех, что притупляют чувства и позволяют отличать день от ночи.

– Я на пристани в Блэкёйвере.

– Я думала, ты едешь домой.

– Мы ищем лодку шерифа и сержанта.

– Зачем?

– Я нашёл в море мёртвую женщину, – я засовываю руку в карман куртки, открываю упаковку оксикодона и выдавливаю две капсулы, – на маяке Расмуса. – Я быстро проглатываю таблетки. – Шериф и один из сержантов должны были забрать меня с острова вчера вечером, после того как мы с тобой поговорили, но так и не объявились.

– Женщина? – с сомнением в голосе произносит она, после того как я заканчиваю говорить. – Ты уверен?

– Да. Она какое-то время пробыла под водой, но хотя это и не всегда легко определимо, это не он, Анникен. Это не Расмус, – я осознаю, что не стоило звонить. Пока слишком рано, и я не успел заранее продумать разговор.

– Я должна посмотреть, – голос Анникен уже не кажется усталым, теперь она говорит быстрее, отчеканивает слова, и ее охватывает паника, – может быть, ты ошибся, мать всегда…

– Я не ошибся.

– Но откуда ты знаешь, ты же сам сказал, что определить было трудно!

– Не начинай, – замечаю я, когда из сарая выходит чёрная тень и сквозь дождь бежит к машине, – не сейчас. Здесь нечего искать. Я позвоню, когда узнаю больше.

– Нет, подожди, – в отчаянии она чуть не плачет, – я не понимаю…

Я кладу трубку.

– Чёртов идиот, – бормочу я сам себе, засовывая мобильный обратно в карман, – что ты, чёрт возьми, творишь, Торкильд?

Харви садится и захлопывает за собой дверь.

– Никто не может с ними связаться. Спасательная лодка пролежала здесь всю неделю, но вчера утром, когда за ней пришли, лодки уже не было.

Он включает обогреватель на полную мощность и греет руки.

– Шериф Шервёя говорил с отделом в Трумсё и со спасательно-розыскным центром.

– И что теперь? – я чувствую, как в кармане вибрирует мобильный, но не реагирую.

– Они вышлют туда лодку, – говорит Харви. Он глазами следит за дворниками, которые бегают туда и обратно на лобовом стекле, – они скоро их найдут. Лодка «скорой помощи» прочная, как скала, и на ней отличное оборудование. Судя по всему, у них мог просто накрыться двигатель или они просто заплыли на остров подальше.

Я пытаюсь разглядеть за дворниками дождливый морской пейзаж.

– Я только что говорил с его матерью, – сообщаю я, – с матерью Расмуса.

– Что ты ей сказал?

– Я сглупил.

– Каким образом?

– Я дал ей надежду.

Харви облокачивается о руль и смотрит на меня.

– Слушай, – начинает он, – I have to ask[13].

– Валяй, – бормочу я, не отрывая взгляда от пляски дождя поверх волнореза, по лодкам и водной глади.

– Что всё-таки произошло на маяке прошлой ночью? С этой… говоришь, ты нашёл женщину?

– Она была в море. Молодая женщина, наверное, двадцати с чем-то лет. Без лица, без одного предплечья. Одетая в ночную рубашку с футболкой. Босая. Как будто она спала там, в кустах водорослей.

– А еще ты говоришь, что мужчина вышел из моря и забрал её?

– Да.

– Ты видел, кто это был?

– Нет.

– Ты был пьян?

Я поворачиваюсь к нему. Его лицо блестит из-за дождевых капель, а волосы промокли.

– Нет.

– Хорошо, – ухмыляется Харви и барабанит пальцами по приборной панели, – просто должен был спросить.

– Некоторое время назад со мной произошёл несчастный случай, – рассказываю я, снова вглядываясь в пелену дождя, – я получил мозговую травму, некоторые отделы мозга больше не работают так, как должны. Иногда я вижу вещи, которые, может быть, не существуют. Обоняю или ощущаю присутствие людей, хотя я совершенно один. Из-за этого начинаешь в себе сомневаться, перестаешь доверять собственным чувствам, но это не тот случай.

Последнее предложение я, скорее, говорю сам себе.

– Эй, – Харви на секунду поднимает руку и снова кладёт её на руль, – не думай об этом. Я во всё это верю, ты же знаешь. All the way[14].

Лодки, пришвартованные у волнореза в стройном ряду, лениво раскачиваются из стороны в сторону и цепляются за швартовые крюки.

– Думаешь, это был один из них? – спрашивает он.

– Кто был?

– Бьёрканг или Арнт.

– Может быть, это был Расмус.

– Расмус мёртв, – отвечает Харви.

– Ты уверен? Всё, что у нас есть, – это его лодка, которая пришвартована в заливе. Ни трупа, ни места преступления, ничего.

Харви удивлённо смотрит на меня.

– Хорошо, допустим, – произносит он, – но зачем ему прятаться на острове, как какому-нибудь фантому?

– Может быть, он как-то связан с женщиной без лица?

– И не хочет, чтобы кто-то об этом узнал, – на его лице сразу появляются ямочки от улыбки. – Aha, I see what you’re doing. This is some real detective-shit you’re talking about.[15]

– Мне нужно у кого-то остановиться. – Я выуживаю новую таблетку оксикодона и кладу её в рот в надежде, что она будет решающей каплей на чаше весов в борьбе с болью в животе.

– Так ты решил задержаться здесь?

– Не думаю, что у меня есть выбор.

Харви выезжает со стоянки у сарая и ведёт машину обратно к главной дороге. Во рту пересохло, и у меня не получается собрать достаточно жидкости, чтобы проглотить капсулу – она прилипла к языку. Я снимаю ее с языка передними зубами, а потом прожевываю. Вкус резкий и кислый, и мне приходится ждать, пока наберется достаточно слюны, чтобы проглотить порошок. Затем я сплевываю остатки желатиновой капсулы в руку и убираю их в карман куртки.

– Ты не знаешь, здесь есть какой-нибудь гостевой дом, где можно на пару дней снять комнату? – спрашиваю я, очищая языком зубы. – Слишком долго будет разъезжать от Трумсё и обратно, а спать в автомобиле мне не хотелось бы, пока я здесь.