Влюбиться в дьявола - Элизабет Хойт

Она заговорила первой:

— Вы только поглядите, сколько волос! Какой у вас заросший вид, племянник! Вы производите отталкивающее впечатление. Неужели в колониях у джентльменов не принято следить за собой? Нет, я просто не верю своим глазам.

Он подошел к тетушке, ласково взял ее за руки и нежно расцеловал в обе щеки, несмотря на ее недовольное брюзжание.

— Тетя Кристель, дорогая, я так рад видеть вас!

— Ха! Я вообще удивляюсь, что можно хоть что-то увидеть сквозь эти длинные спутанные волосы. — Она рукой легко отвела в сторону прядь волос, падавшую ему прямо на глаза. Несмотря на напускную грубость слов, ее движения были по-родственному ласковыми. — А кто это рядом с вами? Откуда взялся этот ребенок? Неужели там, в колониях, вы забыли о приличиях? Подумать только, запираться в респектабельном доме наедине с девушкой!

Улыбнувшись, Рено обернулся и увидел, как мисс Корнинг, вспыхнув от возмущения, вскочила со стула и настороженно посмотрела на тетю Кристель.

— Позвольте вам представить, моя кузина мисс Корнинг. Мисс Корнинг, это моя тетя, мисс Кристель Молине.

Беатриса присела, тогда как тетя Кристель, глядя на свое отражение в зеркале, заметила:

— Что-то я не припомню никакой кузины по имени Корнинг среди родственников моей сестры.

— Я племянница лорда Бланшара, — объяснила Беатриса.

В глазах тети Кристель мелькнуло недоумение.

— Очень странно! У моего племянника нет никакой племянницы, есть только один племянник, но ему еще нет и десяти лет.

Рено откашлялся. Впервые с того момента, когда он ступил на землю Англии, ему по-настоящему стало смешно.

— Тетя, она имеет в виду нынешнего лорда Бланшара. Тетя недовольно фыркнула:

— Как я понимаю, претендента на титул. Тут мисс Корнинг с осторожностью заметила:

— Гм… мне надо выйти распорядиться, чтобы подали чай.

Рено предпочел бы кофе или бренди, но, изучив вкусы мисс Корнинг и зная ее пристрастие к чаю, он кивнул в знак согласия. Она стремительно вышла из комнаты.

— Миленькая, — заметила тетя Кристель. — Не красавица, но очень грациозна и обаятельна.

— Верно подмечено, — согласился Рено. — Вы упомянули мою сестру, как она?

— Разве вам ничего не известно? — Тетя с удивлением подняла брови. — Неужели вы до сих пор не соизволили узнать, где она и как она?

— Я пытался, расспрашивал, — спокойно ответил Рено, усаживая тетю в кресло. — Но никто, кроме вас, не знает подробностей, касающихся ее жизни.

— Гм… — проворчала тетя. — Ну что ж, в таком случае я все расскажу. Известно ли вам, что ваша сестра овдовела вскоре после того, как вы… пропали без вести?

Рено закивал:

— Мисс Корнинг говорила мне об этом.

Он опять подошел к окну, чтобы выглянуть на улицу. Лондон почти не изменился за время его отсутствия, но это было поверхностное впечатление. Город что-то таил в своей глубине.

— Отлично, — сказала тетя. — Так вот, в прошлом году она вышла замуж за неотесанного мужлана из Новой Англии. Зовут его Сэмюел Хартли.

— И об этом я слышал, — ответил Рено.

Как странно, Эмили вышла замуж за человека, у которого в армии было прозвище Колонист. Он получил его за прекрасное знание колониальных земель. Рено опять ощутил, как земля уходит у него из-под ног, мир вокруг меняется, прошлое и настоящее не пересекаются и на душе опять становится тревожно, муторно, тяжело.

Тетя продолжала рассказывать:

— Теперь она живет далеко-далеко, по ту сторону океана, в городе Бостоне. Не знаю, насколько разумно было с её стороны перебираться жить в колонии, но характер вашей сестры, я думаю, вам известен. Иногда она бывает упряма, как мул.

— А мой племянник Дэниел?

— Малыш Дэниел жив и здоров. Но мать забрала его с собой в Америку.

Рено задумался. По иронии судьбы сейчас он находился от сестры дальше, чем тогда, когда отплывал из колоний в Англию. Отложил бы он свое отплытие, если бы знал, что сестра живет в Новой Англии? Навряд ли. Его влекло на родину неуемное желание стать полновластным владельцем поместья и титула. Он соскучился по Англии, ведь он отсутствовал целых семь лет. Мысли о родине — вот что поддерживало его в самые тяжелые минуты, когда бесконечный плен казался невыносимым, когда уже не было сил терпеть и все казалось безнадежным. Нет, даже большая любовь к сестре не смогла бы остановить его и помешать, как можно скорее вернуться домой.

— Где вы были все это время, Рено? — мягко и спокойно спросила тетя Кристель.

Закрыв глаза, он покачал головой. Что он мог рассказать этой прирожденной аристократке? Поймет ли она, что ему довелось вынести?

Через минуту он услышал за своей спиной тяжкий вздох и слова тети:

— Если вам не хочется говорить об этом, то и не надо.

Он обернулся и наткнулся на внимательный и беспокойный взгляд тети Кристель. Она и его рано умершая мать были родными сестрами, тетя была старшей сестрой. Они обе выросли в Париже и вместе переехали в Англию, когда его мать вышла замуж. Тете уже шел седьмой десяток, но до сих пор она сохранила, свежую память, остроту зрения и ума.

— Я намерен, во что бы то ни стало вернуть свой титул, — решительно заявил Рено.

— Правильно, — по-французски похвалила его тетя. Родившаяся и выросшая во Франции, она любила пересыпать свою речь французскими словечками.

— Я направил прошение в парламент с просьбой сформировать специальную комиссию, которая должна разобраться в моем деле. Когда комиссия соберется в Вестминстере, я предстану перед ней и изложу свою просьбу. Нынешний граф тоже будет присутствовать и защищать свои интересы.

Тетя недовольно фыркнула:

— Этот узурпатор не собирается легко отдавать присвоенный титул.

— Конечно, не собирается, — с мрачным видом подтвердил Рено. — Он будет из кожи вон лезть, чтобы сохранить его за собой. Вполне возможно, он попытается удержать титул на том основании, что я сумасшедший.

— Сумасшедший? — Удивлению тети не было предела.

— Я приехал в Лондон совершенно больным, бредил, не отдавал себе отчета в происходящем. Когда я пришел сюда, в свой дом, здесь проходил званый вечер, и многие из гостей могут подтвердить, что я вел себя как безумный.

— И это все? Рено поморщился:

— Вчера произошел один неприятный инцидент. В меня кто-то стрелял, пытался убить…

— Боже мой!

Он небрежно махнул рукой:

— Ничего страшного. Как видите, все обошлось, я цел и невредим. Но дело в том, что во время нападения я вел себя очень странно. Мне показалось, будто я вновь оказался на войне.

Они помолчали. Тетя Кристель опять заговорила первая: