Волшебный дар - Аманда Квик

Тобиас нехотя улыбнулся.

— Поступлю именно так, как ты советовала в тех случаях, когда кому-то требуется выбрать компетентного гипнотизера. Потребую ее рекомендации.

— Какие рекомендации?

Она неожиданно припомнила позавчерашний разговор на улице.

— Ты имеешь в виду тех джентльменов из Бата, о которых упоминала Селеста? Лорда Ганнинга и лорда Нортхемп-тона?

— Именно.

— Ты с ними знаком?

— Нет, но Крекенберн наверняка их знает. Если же и нет, знаком с кем-то из их друзей.

— Кстати, ты несколько раз упоминал о лорде Крекенберне. Похоже, он весьма тебе полезен.

— Да. Знает практически всех, кто вращается в обществе, и достаточно многих из тех, кто стремится туда попасть.

— Неплохо бы представить меня ему, — с нестерпимо сладкой улыбкой заметила Лавиния. — Надеюсь, ты не станешь возражать? Как ты только сейчас указал, он джентльмен.

— Не стану, но этому вряд ли бывать, — покачал головой Тобиас. Лавиния мгновенно перестала улыбаться.

— После смерти своей жены Крекенберн почти не покидает клуба и именно поэтому имеет возможность так много для меня делать. Все слухи и сплетни доходят до него раньше других.

— Но когда-нибудь он должен возвращаться домой! — фыркнула Лавиния.

— Что-то не заметил.

— Но, Тобиас, человек не может жить в клубе.

— Может, если пожелает. Клуб — это второй дом джентльмена.

— Но…

Тобиас многозначительно глянул на часы.

— По-моему, у нас не так много времени, чтобы отвлекаться на посторонние рассуждения.

Лавиния сжала кулаки, хотя понимала, что Тобиас прав. Поэтому она неохотно приступила к делу.

— Прекрасно, сэр. Если вам угодно грубить, я ничего не могу поделать.

— Разумеется, я предпочитаю казаться грубияном. В этом у меня настоящий талант.

Он вытянул шею и принялся рассеянно разглядывать бумаги, отодвинутые Лавинией в сторону. Вдруг лицо его вытянулось.

— Что это? — удивился он. — «Секретные и эксклюзивные услуги для знатных особ, желающих провести частное расследование».

— Хм-м… О да, кажется, я упоминала, что намереваюсь поместить в газете объявление с предложением своих услуг. Вот и составляю список наиболее броских слов и выражений из других объявлений.

Она потянулась за листком, который изучал Тобиас.

— Кстати, то, что напечатано в сегодняшней газете, просто бросается в глаза! Нужно записать, пока я не забыла.

Она принялась писать. Тобиас неодобрительно покачал головой.

— По-моему, я достаточно ясно дал понять, что не рекомендую помещать объявление в газетах. Этим ты привлечешь нежелательных клиентов. В нашей работе лучше полагаться на устные рекомендации.

— Ты, если хочешь, можешь вести свои дела в прежней, старомодной манере, но я собираюсь попробовать более современный способ привлечения заказчиков. Нужно же что-то делать, в конце концов!

Тобиас наклонил голову, чтобы прочитать очередную строку.

«Конфиденциально! Новые надежные устройства для джентльменов, готовых рискнуть».

Лавиния, довольно улыбаясь, изучала написанное.

— Звучит весьма заманчиво, особенно «джентльмены, готовые рискнуть». В этом есть нечто интригующее, не так ли?

— Весьма.

— Я, естественно, не желаю намекать на то, что мои услуги предназначены исключительно для джентльменов.

— Естественно.

— Я хочу включить в круг клиентов не только мужчин, но и женщин. Думаю заменить слово «джентльмены» на «особы». Или нет? — Она чуть помедлила, пораженная новой мыслью. — Как это звучит? «Личные и конфиденциальные услуги, предлагаемые леди и джентльменам, готовым рискнуть»?

С другого конца стола не донеслось ни звука. Лавиния резко вскинула голову. Уголок губ Тобиаса подозрительно подергивался. Этот признак ей был хорошо знаком. Не слишком добрый признак.

— Итак? — допытывалась она. — Что ты об этом думаешь?

— Могу почти гарантировать, что любое объявление, подобное тому, что ты сегодня прочитала, приведет к тебе множество чрезвычайно интересных клиентов, — пообещал Тобиас.

— Значит, ты видел объявление?

— Видел. Мало того, очень внимательно прочел.

— Это только доказывает, что его составлял человек талантливый, — заявила Лавиния и, поколебавшись, нерешительно добавила:

— Хотя должна признать, что, несмотря на необычный оборот фразы, я затрудняюсь определить точную природу тех устройств, которые предлагаются для продажи. А ты?

— Видишь ли, Лавиния, это реклама кондомов.

В начале третьего того же дня Лавиния вошла в антикварную лавку. За ней следовала Эмелин, так и бурлившая энтузиазмом и волнением новичка на первом задании.

Эдмунд Тредлоу, неопрятный коротышка, в мятых панталонах и дурно завязанном галстуке, не знавшем крахмала, сметавший пыль со статуи похотливо скалившегося Пана, оторвался от своего занятия и уставился на них сквозь очки в проволочной оправе.

— Миссис Лейк! Мисс Эмелин! Как приятно снова видеть вас!

Он отложил метелку и, поспешив к посетительницам, нагнулся над рукой Лавинии. Когда он выпрямился, та увидела в его глазах знакомый блеск. По прошлому опыту она знала, что это выражение вовсе не означало восхищения ее персоной или хотя бы неприкрытого вожделения. Тредлоу волновали мысли о возможном торге.

— Добрый день, мистер Тредлоу, — приветствовала Лавиния, отнимая руку. — Мы с Эмелин решили перемолвиться с вами словечком, если, разумеется, у вас есть время.

— Значит, у вас есть еще какая-то вещь на продажу? Должен признаться, что, несмотря на все сомнения, я сумел получить неплохую цену за Аполлона, принесенного вами несколько недель назад. Коллекционер, которого мне удалось заинтересовать статуэткой, остался чрезвычайно доволен качеством.

— К счастью, мне пока нет необходимости продавать те превосходные вещи, которые мы привезли из Италии, — учтиво ответила Лавиния. — Но я была бы крайне благодарна, если вы смогли бы дать мне совет истинного профессионала.

Тредлоу насторожился.

— А что именно вы хотите знать?

Выступившая вперед Эмелин одарила его ослепительной улыбкой.

— Тетя не раз твердила мне, что она не знает другого антиквара во всем Лондоне, который, подобно вам, так тонко чувствует запросы покупателей.

Лицо Тредлоу приобрело странный кирпичный оттенок. Лавиния перепугалась было, вообразив, что его хватил удар, но вдруг поняла, что он краснеет! Она изумленно уставилась на антиквара, не в силах оторвать взгляд от поразительного зрелища.