По ту сторону жизни - Александр Чиненков

— Но-о-о… не могу я так вот, — пробормотал Кузьма растерянно. — У меня здесь жена. Она мертва и я…

— Что, Алсу умерла? — неподдельно удивилась Маргарита. — А что с ней?

— Она руки на себя наложила из-за этого мерзавца, — кивнул в сторону двери Кузьма. — Он довёл её до такого состояния, и я…

— Теперь её уже не вернёшь, — заторопилась Маргарита. — Давай решайся, и мы быстро уходим…

* * *

Когда Маргарита бесцеремонно выставила его за дверь, Азат матерно выругался и с видом побитой собаки побрёл в сторону медсестринского поста. Ему захотелось выйти на улицу, подышать свежим воздухом и осмыслить, что же всё-таки происходит.

Но неожиданно план его был нарушен. Проходя мимо поста, он услышал, как зазвонил телефон.

Азат остановился. На звонок должна была бы ответить дежурная медсестра или какой-нибудь санитар на худой конец, но на посту никого не было. А телефон продолжал звонить. Пожав плечами, Азат взял трубку.

— Алло, кто это? — прогремел требовательный голос старшего майора госбезопасности Владимира Гарина. — Немедленно доложите, с кем я разговариваю, чёрт вас подери!

— Э-э-это я, товарищ Рахимов! — доложил Азат. — Я…

— А ты чего там делаешь? — воскликнул раздражённо на другом конце провода Гарин. — Там что, все страшно заняты, что к телефону подойти некому?

— Выходит, что так, товарищ майор, — усмехнулся Азат. — На посту никого нет, и я, проходя мимо…

— Хорошо, может быть, это и к лучшему, — несколько сбавил тон Гарин. — Ты вот что, не поднимая шумихи, постарайся узнать, не появлялась ли в психушке некая особа, называющая себя служащей НКВД, товарищем Шмель?

На Азата словно выплеснули ушат ледяной воды. Он побледнел, вытянулся и едва не выронил трубку.

— Эй, чего ты там, Мавлюдов? — закричал майор. — А ну отвечай на мой вопрос!

— Да, я видел здесь какую-то женщину, — пробормотал Азат оглядываясь. — Может, она именно та, кто вас интересует?

— Давай не будем выяснять, та или не та! Я приказываю тебе задержать её, Мавлюдов! — потребовал Гарин. — Сам лично не пытайся, санитаров побольше возьми!

— Она что, так опасна? — поинтересовался Азат, снова оглянувшись. — Она что, может…

— Да она только пальцем шевельнёт, и от тебя мокрое место останется! — «успокоил» его майор. — Кстати, она очень тобой интересовалась…

— Мной? — сделал вид, что очень удивился Азат.

— Только в обморок не падай, — ухмыльнулся Гарин. — Она очень опасная и дерзкая преступница — троцкистка! Только попробуй её проворонить!

— Постараюсь оправдать ваше доверие! — поспешил заверить Азат. — Только потом, когда её схватим, что делать прикажете?

— Связать, обезвредить и меня дожидаться, — ответил майор. — Я уже за ней выезжаю…

Связь оборвалась, и Азат осторожно положил трубку на рычаг. «Ну и дела! — подумал он. — Эта Шмель опасная преступница?! Да ведь она в Верхнеудинске… да ведь она…»

Он зажмурился, не зная, что делать. Приказ майора был настолько ошеломляющим, что было трудно его осмыслить, но ослушаться Гарина он не мог. «Немудрено и самому угодить за решётку, если упущу эту волчицу, — подумал Азат, направляясь на поиски санитаров. — Сейчас вон как метут энкавэдэшники! Чуток оплошал, и ты „враг народа“, а с таким клеймом…»

Он прошёлся по коридорам и собрал пятерых скучающих санитаров. Они весело рассмеялись, когда Азат объяснил, что необходимо задержать женщину, опасную преступницу. Недоверчиво переглядываясь и перешучиваясь, санитары последовали за Азатом к палате Малова.

Они выстроились рядком в коридоре, когда Мавлюдов распахнул дверь палаты и замер в проёме.

— Ну-у-у… вы выглядите счастливыми, господа троцкисты! — закричал Азат срывающимся от страха голосом. — Ну, надо же, Кузьма Прохорович, ещё жену не успели закопать, а ты уже в объятиях любовницы!

Он увидел, как вытянулось и побледнело лицо Малова, но Маргарита повела себя иначе — выхватила из сумочки браунинг и направила в его сторону. Азат обомлел. Он не сомневался, что эта фурия нажмёт на курок не задумываясь.

— А ну прочь с дороги, слизняк! — выкрикнула Маргарита. — Попытаешься нам препятствовать — выпущу в тебя всю обойму, ублюдок!

Азат попятился. Его ноги сделались ватными, и он едва держался на них. Отстранив его, санитары ворвались в палату. Один из них, замахнувшись для удара, ринулся на Малова, но Кузьма опередил его — схватил за руку, вывернул кисть и резко ударил кулаком в лицо. Тот рухнул на пол как подкошенный.

Азат, едва живой от страха, забился в угол.

Прозвучал выстрел. Один из санитаров, с окровавленным плечом, с криком выбежал в коридор.

Другой схватил тумбочку и ринулся на Маргариту, а она… Она не мешкая выстрелила ему в ногу. Он, в панике, припадая на раненую конечность, тоже поспешил ретироваться в коридор.

Кузьма тем временем отбивался от двух противников одновременно. С пола поднялся санитар, который первым набросился на него, но тут же был сбит с ног. Недолго думая Кузьма выбросил в окно одного из бедняг, сломав его крупным телом решётку, а второй сам позорно бежал в коридор.

Маргарита метнулась к окну и выглянула наружу.

— Двор гудит, как муравейник, — сказала она и обернулась. — Нам придётся выбираться другим путём.

— А может, он нам подскажет? — распалённый дракой Кузьма сгрёб за шиворот Азата, приподнял и встряхнул его.

— Здесь есть ещё какой-нибудь выход? — спросила Маргарита, приставив к его виску ствол браунинга. — Промолчишь — я выстрелю!

— Н-нет, не стреляй! — пролепетал он трясущимися губами. — Я покажу, где выход, ступайте за мной…

— Иди вперёд, указывай дорогу, — как тисками сдавил ему плечо Кузьма железными пальцами. — Даже не думай бежать, сделаю калекой!

— Калекой он ещё сможет прожить, а вот с пулей в башке едва ли, — вставила свою реплику Маргарита. — Давай пошевеливайся, «товарищ Рахим», не искушай меня на выстрел. Я…

Со двора послышались звуки подъезжающих автомобилей, и беглецы, толкая перед собой Мавлюдова, поспешили в коридор…

Дон Антонио вышел из-за стола ровно в полночь и сразу же отправился в спальню, оставив гостей.

Боясь опоздать на поезд, он ворочался с боку на бок, будучи не в состоянии вздремнуть хотя бы час. Вконец измученный приготовлениями к отъезду, которые длились почти неделю, в крайнем нервном возбуждении, выбитый из колеи предстоящим посещением «логова коммунизма», дон Антонио вертелся в постели до рассвета.

Утро выдалось прохладным. Воронцов подъехал ровно в шесть.

— Береги себя, — сказал Матвей, тяжело вздыхая. — Россия теперь не такая, как прежде, а ты там не был целых двадцать лет!