Темна египетская ночь - Дия Гарина

– Он хочет тебя убить, Рита! Будь тише воды ниже травы, не перечь ему. Не давай даже малейшего повода! Я все равно вытащу вас! Слышишь?!

Но ответом мне был только четкий приказ Карима. Меня швырнули на кровать, намертво прижав к ее жесткой поверхности, а через минуту я почувствовал, как широкие ремни обхватывают руки, ноги, грудь, живот… И вот я уже не в состоянии не только пошевелиться, но даже глубоко вздохнуть.

– Ты еще пожалеешь, что на свет родился, – прошипел Карим, возникая на фоне дырчатого потолка, – Нет, формально я не нарушу приказа, – тебя никто и пальцем не тронет. Только теперь все свое время ты будешь проводить в лежачем положении. И тогда посмотрим, как тебе удастся выиграть следующий бой, после недели, проведенной в полной неподвижности.

Произнеся эту тираду, он ослепительно улыбнулся и исчез из поля зрения. А вскоре многоногий топот и шелест опускающейся двери возвестили о том, что меня, наконец, оставили в одиночестве. Если не считать за собеседника мой внутренний голос, который уже начал приводить развернутые доказательства вопиющего идиотизма своего обладателя.

В ту ночь я спал из рук вон плохо – один кошмар сменялся другим, и до самого утра мне не удалось вырваться из их замкнутого круга. Я то потерянно слонялся по египетской продуваемой всеми ветрами пустыне, то блуждал в заваленных снегом скалах, круто обрывающихся к покрытому льдом морю. Пламя и лед, юг и север, самум, швыряющий в лицо раскаленный песок и снежный буран, гнущий к промерзшей земле корявые прибрежные сосны. А в центре всего этого безобразия – ваш покорный слуга. Мне даже стало интересно, кто же, в конце концов, победит в борьбе за мою явно выдающуюся персону: жар или холод. Победил жар. По крайней мере, именно его я ощутил, едва выбравшись из осточертевших сновидений. Грудь пылала так, что меня очень удивило, почему это стягивающие ее ремни до сих пор не рассыпались пеплом. Сосредоточившись на доступном для изучения фрагменте груди, я пришел к выводу, что виной всему самая обыкновенная аллергия на чернила, которыми меня вчера изукрасили. Краснота под черными египетскими иероглифами просвечивала даже через мой новоприобретенный «загар», а шум в ушах напоминал одновременно и свист горячего египетского ветра и завывания ледяного норд-оста. Но уже к вечеру температура спала, самочувствие улучшилось, так что делавший перевязку медбрат не заметил ничего необычного.

Неделя прошла так, как и пообещал мстительный Карим. От кровати меня отвязывали исключительно для того, чтобы покормить и позволить посетить санузел, где на все про все мне отводилось от силы пятнадцать минут. Потом снова тщательно прикручивали ремнями, проверяя каждый по несколько раз – не дал ли слабину? Я, конечно, надеялся, что за неделю, не слишком расклеюсь от вынужденной неподвижности, но если чемпионат затянется на месяц… А посему решил воспользоваться одним приемом вычитанным в какой-то бульварной газетке, где помимо сплетен об очередных схождениях и расхождениях эстрадных звезд, интервью с ворами в законе и графика подачи горячей воды в микрорайоны замаскировалась любопытная статейка. Недавно в Штатах (опять у проклятых буржуинов!) провели исследования по изучению воздействия мыслеобразов на человеческий организм. И выяснили, что оказывается достаточно во всех подробностях представлять себе какие-либо действия, для того чтобы организм, приняв все за чистую монету, отреагировал также, как если бы все эти действия происходили в действительности. Ну, или почти также. Процентов на семьдесят.

Значит, если я хочу сохранить свою крутую гладиаторскую форму, то должен секунда за секундой представлять, как отжимаюсь от пола, подтягиваюсь на перекладине, машу тяжелым мечем, отбивая быстрые и коварные удары сразу нескольких противников. Подробно. Вплоть до ощущения капель трудового пота, стекающих по спине. Вот с помощью какой галиматьи я пытался убить растянувшееся изношенными подтяжками время. Сначала у меня почти ничего не получалось. Но торопиться мне было некуда и уже через два дня, я мог мысленно провести подряд четыре пятнадцатиминутные схватки, пробежать марафон и отжаться от пола на одной руке сто пятьдесят пять раз. И надо таки заметить, что эти ментальные усилия выматывали меня ничуть не меньше реальных, а, пожалуй, даже сильнее.

Кроме ненавистных ремней меня одолевал еще одни враг – одиночество. К концу недели, стало настолько невмоготу, что я даже попытался связаться через астрал с экстрасенсом Андрюшей, правда, безрезультатно. В какой части «тонкого» мира шлялся мой обожаемый гуру, пока его тело дремало на миллионерской софе, мне установить не удалось. Зато удалось другое – я сумел самостоятельно вызвать астральное зеркало. Все оказалось куда проще, чем казалось вначале. Плавая в белом тумане я просто тщательно восстановил в памяти, как это проделывал Андрей, сконцентрировался, махнул рукой, отодвигая невидимую завесу и… Вот вам пожалуйста – передо мной расстилалась гладкая зеркальная поверхность, готовая подчиняться моим приказам. Единственным отличием моего зеркала от зеркала, вызванного экстрасенсом Андрюшей, заключалось в цвете. Точнее в отсвете. Если в прошлый раз я любовался золотистыми бликами, рассыпанными зеркалом по белому безмолвию астрального тумана, то сейчас все подозрительно отдавало синевой. Да, хоть «голубизной»! Мне-то что? Мне всего лишь нужно капельку общения с близким человеком; с тем, кто поймет, примет и подставит верное плечо, с тем… Позвольте, а почему именно с «тем»? С «той»!

Иди сюда, Ольга. Мне так не хватает твоей печальной улыбки и заразительного смеха, мудрых мыслей и милых глупостей, льющихся на всех окружающих тропическим ливнем. Не хватает твоих рук, удобно устроившихся у меня на плечах, и моих на твоей талии и ниже. Не хватает губ, стирающих с моего лица печать изматывающего дня, и глаз, которые я осторожно закрою поцелуями, ощущая нетерпеливую дрожь ресниц. Не хватает тебя всей, с ног до головы, серебряной, золотой, платиновой, бесценной. Иди ко мне. Я жду. Иди, Ольга. Иди.

Это «иди», я повторял, как заклинание, одновременно пытаясь представить себе Ольгу, проявляющуюся в зеркале черта за чертой, изгиб за изгибом. И, наконец, наступил момент, когда в беспредельной дали зазеркалья вспыхнул едва различимый светлячок. Он медленно приближался и вот уже я различаю контуры знакомой до боли фигуры. Пришла! Ай, молодца, Ольга! Я всегда знал, что могу на тебя положиться.

Однако этим все и ограничилось. Со свойственным женскому полу непостоянством Ольга замерла в отдалении и наотрез отказывалась подойти. Как я ни бился, сдвинуть ее даже на шаг не удавалось. Ну, иди же ко мне! Ведь другого случая заглянуть друг другу в глаза у нас, скорее всего, не будет. Так или иначе, Карим добьется своего и избавится от меня, оставшись формально чистым и незапятнанным. А я хочу еще раз поглядеть на тебя, моя боевая подруга, и даже согласен выслушать все, что ты думаешь о нестандартном поведении своего разлюбезного муженька. Вот ведь, упрямица! Ни на йоту не сдвинулась! Теперь-то мне ясно, в кого пошел наш сынок. Ну, ничего, еще посмотрим, кто кого. Времени у меня много и других дел кроме отлеживания спины и пятой точки в ближайшие два месяца не предвидится. Если, конечно, не считать за дела гладиаторские бои выходного дня, что в сущности даже не стоит упоминания. Но как выяснилось, упоминания это как раз стоит, потому что именно в тот момент, когда я вышел из транса после неудачной попытки завлечь на свидание собственную жену, за мной пришли и не слишком любезно потащили на арену.