Смерть на фестивале - Ольга Гаврилина

– Уж не спим ли мы? – вынырнула из забытья Ванесса.

– Нет, не спим. – Он выпустил ее из объятий и нежно провел рукой по длинным волосам.

– Пойдем на деревянный корабль, кофе выпьем? – предложил Василий.

Вблизи ресторан, представляющий из себя пиратский фрегат, выглядел совсем не так захватывающе, как издали. Ступени были зашарпаны, палуба, на которой они расположились за столиком, неприятно скрипела при каждом шаге, а официант казался невыспавшимся и недовольным.

Они заказали кофе и тирамису, которое очень захотела попробовать Ванесса, – его представили как итальянское, но ничего общего с настоящим десертом оно не имело. Несмотря на это, девушка все съела до последнего кусочка, чем порадовала Василия, который хотел поразить иностранку, и уже было расстроился, что тирамису не оправдает ее ожиданий.

Они расстались в холе гостиницы, и Василий, как всегда, прошмыгнул к лифту.

«Вот что он так смущается всегда, как только в гостиницу на люди приходим? Будто стыдится чего или боится даже?» – пронеслось в голове у Ванессы.

Девушка, пользуясь случаем, успевала посещать множество мероприятий на фестивале. Как-то она попала на просмотр документального фильма и поразилась: вот она – настоящая жизнь обычного российского человека! Маленькая затерянная в лесах деревня, почти все избы заколочены серыми подгнившими досками крест-накрест, что смотрится очень страшно и напоминает заброшенное кладбище, деревянный дом из толстых бревен с невиданной красоты резными ставнями, неровный и кривозубый от старости забор. Два одиноких пожилых человека – муж и жена. Их непростая, оторванная от цивилизации жизнь. Негромкий размеренный голос диктора за кадром произносил каждое слово внятно и не спеша, Ванессе даже не пришлось напрягаться, чтобы понять суть картины. Тогда она задумалась: это их выбор или все так живут в деревнях России, вышла из зала ошеломленной и почему-то подавленной.

С тех пор она подсела на документальные фильмы, каждый раз открывая для себя настоящую Россию и ее непростую историю. Входя утром в полупустой зал, садилась сбоку, чтобы Васе было проще ее найти, и замирала перед экраном.

«Почему раньше я никогда не смотрела такие вещи, переживая за выдуманные сюжеты и героев, которых играли актеры? А ведь здесь все на самом деле, как в прямом эфире. Недаром его называют неигровое кино! Конечно, режиссер может сделать подборку кадров по своему усмотрению или попросту вырезать какой-то кусок, но все равно это реальная действительность!» – думала Ванесса.

Хирург на экране отмывал лицо, забрызганное кровью, и сердце Ванессы заходилось: «Только бы пациент не умер». Врач говорил о том, что к смерти невозможно привыкнуть, и мысли девушки вихрем вздымались в мозгу: «Как это верно». Человек в белом халате решал нравственные проблемы, спорил об ответственности, и она принимала его сторону, с трепетом понимая, что все это происходит по-настоящему.

Но особенно потряс Ванессу фильм, героем которого был убийца. Настоящий преступник, а не актер, который просто играет роль. Они смотрели его вместе с Васей, и тот объяснил ей позже, что этого человека снимали на протяжении более чем десяти лет, чтобы показать, как изменилась личность страшного грешника. Здесь было много проникновенных разговоров священника с заключенным. Ванесса не успевала разобрать все, но каким-то шестым чувством догадывалась о смысле сказанного, а Вася каждый раз подтверждал ее догадки.

Однажды они чуть было не поссорились всерьез из-за этого убийцы, в раскаяние которого девушка поверила сразу же и бесповоротно, а Василий насмешливо сказал, что горбатого могила исправит. Прежде чем начать спор, Ванесса уточнила на всякий случай по поводу «горбатого» и его «могилы», а затем принялась защищать преступника с рвением истинной католички.

– Добрая ты наша! Я бы на тебя посмотрел, если бы женщины, которых он убил, были твоими родственниками! – возмущался парень. – Поверила бы ты в его раскаяние, смогла бы простить?

– Ну, я не знаю… – запнулась Ванесса, действительно не представляя такого оборота.

– Вот видишь! – удовлетворенно заключил Вася.

В гостинице парень сразу же рванул на свой этаж, даже не дожидаясь лифта и, как всегда, не прощаясь. Ванесса привыкла и уже не обижалась. Она заметила, как женщина в форменном халате остановила его на лестнице и строго что-то произнесла, а Вася, втянув голову в плечи, отвечал, будто оправдываясь.

«Это же горничная, какое отношение она может иметь к орггруппе и к Василию – непонятно», – озадаченно подумала девушка.

В эту ночь сон долго не шел к ней, а когда, уставшая от новых впечатлений, она задремала, тяжелые зловещие сновидения сдавили грудь. Проснувшись на следующее утро, она не помнила ничего из ночных кошмаров, но все еще ощущала их гнетущее послевкусие.

Лола с Сергеем не спеша шли по набережной, ветер становился все сильнее и налетал резкими порывами. Солнце, временами пускающее лучи сквозь прорезь облаков, подкрашивало серое небо, пытаясь обмануть гуляющих. А народу было ох как много! Большая часть вывалилась из кинотеатра, кто-то из ближайшей церкви, где только что закончился концерт органной музыки, а многие уже сидели на лавочках, дожидаясь следующего сеанса.

Сергей, который не закрывал рот во время показа картины, сейчас замолк и шел, погруженный в собственные мысли.

«А ведь вечером адвокат прилетает, – вспомнила Лола. – Надеюсь, что доедет без приключений».

Лола заказала ему номер в отеле рядом со станцией, так как у них в «Парусе» ожидался заезд ВИП-гостей на закрытие фестиваля и все оказалось занято.

«Наверное, завтра надо в полицию идти, если Валотто все необходимые доверенности и запросы привезет, а сегодня встретимся, переговорим, программу действий обсудим. Только вот на месте происшествия я так и не побывала».

Лола видела мост только издалека, но даже так было совершенно понятно, что случайно свалиться с него невозможно – таким высоким было ограждение из витых прутьев. Почему-то ей совсем не хотелось подниматься и рассматривать то место, откуда сбросилась Ванесса, и каждый раз журналистка откладывала это посещение.

– Знаешь что? Я вот окончательно вспомнил, что Рубен долго разговаривал с той итальянкой, а может, даже не один раз. – Сергей прервал размышления Лолы. – Не пойму, почему он так рьяно отрицал их продолжительную беседу.

Лола чуть не споткнулась: «Вот это да! Молодец, такой интересный факт подтвердил!»

– Действительно странно, я на это тоже обратила внимание, – тут же откликнулась она. – Можешь рассказать поподробнее, как это было?

– Я эту девушку отметил из-за ее смеха – она всегда так искренне и открыто хохотала. Знаешь ведь, у нас теперь женщины смеются только делано, даже если им по-настоящему весело. Особенно здесь, на фестивале. Одна гогочет, гривой трясет – того и гляди, голова отвалится и надеется, что так ее какой-нибудь режиссер заметит. Другая закатывается и неестественно назад откидывается, оголяя то, что и так уже вывалилось. А на Ванессу смотришь – не оторвешься, настолько она в такие моменты себя отпускала – смеялась так, что и все вокруг начинали невольно улыбаться.