Смерть на фестивале - Ольга Гаврилина

Поначалу, правда, они сходили на несколько кинокартин, которые им посоветовал русский продюсер Подольский. На первом же фильме выяснилось, что синхронный перевод для иностранных гостей здесь не предусмотрен. Ванесса же не всегда успевала за диалогами героев, а иногда вообще не могла уловить смысл происходящего.

Вот на экран выплывает маленький провинциальный городок, две пожилые неприятные тетки ведут нескончаемые нудные разговоры. Одна из них почему-то собралась умирать, и, забыв о недавних разногласиях, обе дружно режут салат для предполагаемых поминок. Странным образом ожившая замороженная рыбина на протяжении всех полутора часов плещется в центре комнаты в алюминиевом тазу. Жуткий гроб стоит тут же, прислоненный к стенке – непонятно, как одна из теток самолично затащила его к себе в квартиру. Ванесса все ждала, когда эти вещи и события свяжутся воедино и с абсурдом будет покончено, но так и не дождалась. Даже в конце не было понятно, скончалась та женщина или просто заснула.

Духота в кинозале будто бы исходила от самого фильма и казалась Ванессе невыносимой. Она вышла на улицу после просмотра и с наслаждением вдохнула свежего воздуха.

– Ни одной симпатичной мордочки на экране… И как они это выдерживают? У нас бы ни одна компания такое не рискнула купить! – сетовал Клаудио Консоли.

– Обрати внимание, на улице что не девчушка, то красота неписаная! Где они этих страшненьких отыскали только? Понятно, что они немолоды, но все же могли бы хотя бы разбавить кем-нибудь с приятной внешностью, – поддержал Леоне.

– Возможно, здесь какой-то двойной смысл, который я не смогла донести, – вякнула Ванесса, боясь рассердить своим мнением профессионалов.

– Не думаю – на Тарковского режиссер совсем не тянет, – успокоил ее Гавардо.

– Не повезло – тебе уже уезжать, а ничего стоящего так и не видел, – обратился Леоне к продюсеру.

– Да я и не надеялся, с самого начала было ясно, что это не главный российский фестиваль.

Уже потом Василий объяснил Ванессе, что те две женщины в фильме – это самые любимые российским народом актрисы. Она вспомнила, как неистово аплодировала публика, когда они пробирались к выходу. А размороженная ожившая рыбина символизирует оттаявшую душу сына героини. Ванесса в жизни бы не догадалась. Пришлось ей признаться себе в том, что никогда ей не понять специфику русской культуры.

Без особого интереса итальянцы посетили еще пару фильмов, где Ванесса свистящим шепотом, с большим трудом переводила слова, несущиеся с экрана. Но вскоре, отставив это занятие, вся группа полностью окунулась в развлекательные мероприятия фестиваля. Показ «Воспоминания о море» был назначен на вторую половину недели, и Подольский вынес решение собраться утром в тот же день. Ванесса все остальное время оставалась вполне свободна.

На каждом завтраке девушка уточняла по поводу своей занятости и, получив разрешение на личное время, с радостью выбирала из фестивальной программы наиболее интересные конкурсы, экскурсии или презентации.

Несколько раз к ней присоединялся и Вася, который советовал посмотреть ту или иную картину. То ли вкусы у них не совпадали, то ли Ванесса не могла уловить тот особенный замысел или подтекст, о котором так часто говорил Василий, ей так и не полюбился ни один из увиденных фильмов.

Очень быстро девушка освоилась в Горске – запомнила расположение всех кинотеатров, без труда находила стильное здание новой библиотеки, где проходили встречи с известными режиссерами, и кафе, в которых устраивались тематические вечеринки и дискуссии. Погода радовала ослепительным солнцем. Но, к своему удивлению, Ванесса быстро поняла, что яркость его лучей совсем не соответствует его теплу, как это происходит в Италии. Она всегда брала с собой куртку, которую запихивала в оказавшуюся очень удобной холщовую фестивальную сумку, туда же бросала косметичку и кошелек.

Когда они шли на просмотр вместе с Василием, первое, что он делал после приветствия, предлагал понести вещи и, взяв в руки холщовый мешок, неизменно шутил: «Что у тебя там, кирпичи, что ли?» В Сицилии никто и никогда не предлагал ей такую помощь, и Ванесса начинала чувствовать себя неловко, а при упоминании о кирпичах совсем терялась. Она смеялась в ответ, стараясь скрыть смущение и сделать вид, что поняла шутку.

Они часто гуляли по городу, и несмотря на то, что у Василия разрывался мобильник, он всегда находил предлог, чтобы задержаться с Ванессой.

– Слушай, давай вместе подойдем, куда тебе надо, или позже встретимся, когда ты дела закончишь? – предлагала обеспокоенная Ванесса, когда возмущенный голос из мобильника молодого человека уже в третий раз требовал, чтобы тот явился в орггруппу.

Ее сильно удивляла такая безответственность – ведь так просто потерять работу! Чувствуя, что здесь есть и ее вина, волновалась еще больше. Конечно, ей льстило, что Василий ставит ее на первое место – она никогда не сталкивалась с таким в Италии. И не только она, но и ее очень разборчивая близкая подруга, и все знакомые девушки в городе, да и в университете – никто из них даже не претендовал на то, чтобы вместо работы с ними разгуливали по городу.

Трудоустроиться в родном Агриженто было тяжело, а счастливчикам, нашедшим возможность получать зарплату, даже в страшном сне не привиделось бы не явиться на рабочее место, чтобы провести время с приятельницей.

Они часто возвращались на высокий мост, смотрели на город, любовались бурлящей внизу водой.

– Это сейчас в марте такой поток сильный, да и река, видишь, как разлилась. А ближе к лету успокоится, поутихнет, станет прозрачной, – говорил Василий, свешиваясь с перил вниз и пугая Ванессу.

– Ой, ты что, упадешь! – тут же покупалась она и хватала его за куртку.

– Посмотри, какое ограждение высокое, никогда не перевернешься! – Он нагибался еще ниже.

– Не хочу этого видеть! – Она отворачивалась в другую сторону, сердце неприятно сжималось.

– Ладно, пошли. – Вася брал ее за руку и выводил на спускающиеся ступени.

Ей нравился этот парнишка, с ним она ощущала свою женскую значимость, что было для нее новым и неиспытанным чувством. Конечно, юношеская горячая, как сицилийское солнце, любовь не обошла ее стороной, но сейчас она даже не хотела вспоминать о тех, казалось, захвативших ее полностью и навсегда чувствах, а на деле оказавшихся лишь яростным влечением молодого тела.

«Может быть, и мы здесь замочек повесим по окончании фестиваля?» – вдруг подумала Ванесса, проходя рядом с тяжелыми металлическими гроздями разнокалиберных замков, и невольно сжала пальцы паренька.

Василий вдруг поднес ее кисть к своему лицу, пристально посмотрел в глаза и поцеловал, потом медленно привлек к себе и обнял. Порыв ветра переплел их волосы, она уткнулась носом ему в плечо, украдкой вдохнула запах его тела.

«Боже мой, как хорошо! А ведь мы просто стоим, прижавшись друг к другу!» – думала Ванесса.

Снизу доносился гул воды, бьющейся о валуны, солнце припекало им головы, и Василий тихо сопел ей в маковку. Они стояли, чуть покачиваясь.