Полуночные тайны - Мэрилайл Роджерс

– Стража, за мной!

Марк развернул коня туда, откуда прилетела стрела, и, пришпорив животное, помчался между деревьев.

Один из двух стражников, ехавших позади, поспешил к Элизии и загородил ее от невидимого лучника, скрывавшегося в зеленой тени, а другой бросился галопом за хозяином.

Элизия встряхнула блестящей темной шевелюрой, чтобы прийти в себя, и догадалась, что целились в Марка. Кто-то задумал с ним расправиться. Ужас от этой догадки усилился, когда она поняла, что тоже причастна к случившемуся. Сердце замерло, а потом бешено заколотилось. Не имея возможности следить за каждым шагом Марка, его враги не узнали бы об этой поездке, если бы не ее помощь.

То, что она не подозревала о своем предательстве, не могло служить ей оправданием, так как во время утренней встречи с Джервейсом в условленном месте она действительно предала Марка. Джервейс поинтересовался ее планами на предстоящий день, и она рассказала ему об этой поездке, после чего Джервейс выругал ее за то, что его невеста, как ему показалось, восхищается Марком. Элизия конечно все отрицала, а потому ничего не заподозрила, когда он подробно расспрашивал, какие фермы они собираются посетить.

Джервейс сыграл свою роль не хуже настоящего комедианта. Если бы не стремление развеять его опасения, она бы задумалась о причине такой заботы. Пусть и неохотно, но ей все-таки пришлось признать, что он редко интересовался только ею. Кроме того, Джервейс впервые в конце их встречи не предупредил ее, что Марка следует убрать, прежде чем они смогут пожениться. Элизия призналась себе, что смерть Марка – слишком высокая плата за брак, в необходимости которого она начала сомневаться.

Тут Элизия отвлеклась, потому что в лесу послышалось какое-то движение. Она присмотрелась повнимательнее и увидела Марка на черной лошади. Он пробирался сквозь чащу, ведя на поводу коня, через седло которого было перекинуто тело, связанное по рукам и ногам. Человек был без сознания.

– Это воин Джервейса? – Марк остановился возле Элизии и, приподняв за волосы голову пленника, вопросительно уставился ей в глаза.

Элизия кивнула, жалея, что ничего не сделала ради безопасности Марка, и в то же время испытывая чувство вины из-за своего невольного участия в последнем событии.

– Стивен, – обратился Марк к стражнику, который оставался с Элизией, – отведи этого коня и его жалкую ношу к границе земель лорда Джервейса и пошли его галопом по направлению к Келби-Кип.

– Ева, – позвал Хью молодую женщину, которая тут же исчезала, стоило ему приблизиться. Да и не только ему, а кому угодно, если только это не была ее хозяйка. В течение нескольких дней Хью то и дело наведывался к запасному колодцу, где когда-то спас ее от Тэда и его дружков. Но все предлоги, которые он придумывал, чтобы пройти мимо, ни к чему не привели – до сих пор. Тем более было важно не упустить этот редкий шанс. – Я ведь уже доказал, что тебе нечего меня бояться.

Ева остановилась и бросила взгляд через плечо. На этот раз все было по-другому: ее робость была порождена незнанием, как отреагировать на слова человека, занимавшего почти все ее мысли со времени их последней встречи.

Досадуя на себя, Хью поджал губы. Наконец ему удалось привлечь внимание робкой девушки. К несчастью, он понятия не имел, как теперь завести приятный разговор. Впервые в жизни Хью позавидовал таланту сердцееда, каким мог похвастать Марк. Вот бы и ему уметь так же легко очаровывать представительниц прекрасного пола.

– Пожалуйста, не убегай опять, – поспешил произнести неотесанный Хью, когда ему показалось, что Ева может пуститься наутек. – Я не сделаю тебе ничего дурного. Я хочу просто поговорить с тобой. Просто поговорить и узнать тебя получше.

Глаза его потемнели и стали цвета далекого леса, оттого что надежда в них боролась с сомнением. Неужели этому великану действительно нужна ее компания? Или за его просьбой скрывается что-то зловещее? Терзаемая подозрениями, Ева все же повернула к нему лицо, машинально склонив голову, чтобы закрыть шрам на щеке прядью светло-каштановых волос.

– Иди сюда, – продолжал Хью, чувствуя себя болваном, потому что не знал ни ласковых слов, ни медоточивых фраз, – посиди со мной немного на солнышке.

Ева виновато взглянула на замок, где у нее осталось много дел, но потом, набравшись храбрости, посмотрела на своего защитника и робко улыбнулась в знак согласия. Не доходя до стены замка, Хью скинул плащ, расстелил его на сырой, но мягкой траве, помог усесться Еве, а затем тяжело опустился рядом с ней.

– Мне сказали, ты несколько лет прожила в лесу совсем одна, – сбивчиво начал он, не зная другого интересного для нее предмета беседы.

Девушку наверняка не заинтересовали бы тяготы его службы, а он ничего не знал о ее жизни. Хотя в первый день их знакомства она ясно дала понять, что не может и не будет обсуждать события, оставившие след на ее щеке, поговорить о ее жизни вообще, безусловно, можно…

Ева на секунду перестала дышать. Неужели этот человек расспрашивал о ней у обитателей замка? Она взглянула на Хью, а потом быстро опустила глаза на сорванную с ближайшего папоротника ветку. Скорее всего, ему рассказали о всех несчастьях, в которых ее обвиняют. Плечи девушки уныло опустились. Вряд ли он теперь будет хорошо о ней думать.

По поведению девушки Хью сразу смекнул, что сделал неверный шаг, и неловко попытался исправить ошибку.

– Я поразился твоей самостоятельности. Думаю, не многим взрослым женщинам удалось бы то же самое.

Несколько старожилов из охраны Рокстона рассказали Хью о брошенной десятилетней девочке. По тому страху, который слышался в их голосах, ему бы следовало догадаться, что эта тема окажется слишком болезненной для Евы. Особое беспокойство рассказчиков вызывал тот факт, что девочка смогла выжить без посторонней помощи.

– Они хотели, чтобы я умерла, – бесстрастно произнесла Ева, не отрывая глаз от рук, методично превращавших папоротник в гору тонких зеленых листочков.

– Кто «они»? – Хью воспользовался этим холодным заявлением, чтобы хоть как-то завязать разговор.

– Люди, которые увидели дым от моего горящего дома и обнаружили меня. – Ее рука невольно прикрыла обезображенную щеку. – Я их напугала.

Хью нахмурился, услышав, что событие десятилетней давности до сих пор вызывает у нее смятение. Она никак не могла понять, почему с ней так поступили. Он ясно представил себе всю картину. Черный обгоревший остов дома и испуганный ребенок в окружении суеверных глупцов.

– Они завернули меня в одеяло, сверху обвязали веревками и оттащили этот кокон в самую чащу леса. – Ева печально улыбнулась Хью. – Там они оставили меня одну, крепко связанную.

Хью захотелось обнять покинутого ребенка, каким была Ева, и одновременно наказать тех, кто совершил это злодеяние. Но сам по себе подобный поступок не был из ряда вон выходящим. Хотя об этом было не принято говорить, в лесных чащах довольно часто бросали нежеланных младенцев и даже подросших детей. Ясно, что перепуганный люд то же самое сделал с Евой. А позже они наказали ее за то, что она не погибла.