Балом правит любовь - Гейл Уайтикер

Диана была уверена: стоить лишь раздвинуть тяжелые портьеры, как комната, наполнившись светом, станет гораздо уютнее. Но леди Гартдейл, по-видимому, не любила света. Диана заметила, что, даже, несмотря на превосходное качество мебели и парчовой обивки, в гостиной царило запустение, свидетельствовавшее о недостатке заботы или, быть может, желания поддерживать уют.

Вдова, графиня Гартдейл, оказалась женщиной, которая могла бы выглядеть и моложе, если бы приложила к этому хоть какое-то усилие. Назвать ее совершенно некрасивой было нельзя, но черное траурное платье не добавляло привлекательности ее лицу нездорового землистого цвета. Ее волосы были стянуты сзади так сильно, что это, как показалось Диане, должно было мешать ей улыбаться. Леди Элен в милом сиреневом платьице с кремовой кружевной отделкой смиренно села подле своей матери.

— Миссис Митчелл, — проговорила леди Гартдейл, не обнаруживая восторга от встречи, — рада вас видеть.

Миссис Митчелл учтиво наклонила голову.

— Я подумала, леди Гартдейл, что наш визит мог бы скрасить вам этот ненастный день.

Губы вдовы неохотно приподнялись.

— Идет ли дождь, светит ли солнце, мне все равно. Дни мои проходят во мраке, вся моя жизнь погружена во мрак.

Нисколько не смущаясь такою встречей, миссис Митчелл взяла стул, придвинула его поближе к леди Гартдейл и села.

— Как знать, быть может, нам удастся сделать этот день для вас менее сумрачным, чем все остальные.

Диана и Фиби, взяв стулья, тоже уселись по обе стороны камина. Леди Элен сидела безмолвно, переводя взгляд с лица матери на лица гостей.

— Это ваши дочери? — поинтересовалась леди Гартдейл.

— Это мои племянницы. Диана — старшая, а Фиби — младшая.

— Обе не замужем, как я понимаю?

— Пока нет.

Вдова зорко взглянула на Диану.

— А старшей, кажется, давно бы уж пора.

Услышав, что о ней говорят как об отсутствующей, Диана напряглась, но, заметив, как тетка покачала головой, поняла, что должна молчать, хотя ее так и подмывало ответить на эту грубость.

— Видите ли, Диана только приехала в Лондон. До недавнего времени она жила в деревне. А Фиби в этом году впервые появилась в свете. Это ее первый сезон.

— У моей младшей дочери, леди Элен, — вяло проговорила леди Гартдейл, — тоже первый сезон, однако дела у нее идут получше, чем у ваших племянниц: она выходит замуж.

Диана заметила, как на лице Фиби отразилось смятение, и поняла, что язвительное замечание достигло своей цели. Миссис Митчелл тоже отметила это для себя, но виду не подала.

— Да, мы слышали. Она помолвлена с лордом Дерлингом.

— Весьма удачная партия, — сказала графиня. — Я охотно благословила их. Наше положение в обществе, конечно, несравненно выше, но он хорошей фамилии и богат. Не то, что помолвка графа Истклиффа с той, как ее…

— С мисс Амандой Таунли, — подсказала миссис Митчелл.

— Вот-вот. Хорошенькая, но без связей. Истклиффу бы невесту получше. Я бы такой союз никогда не одобрила.

— Но мисс Таунли из хорошего рода, — сказала Диана, не в силах смолчать после этого сделанного оскорбительно-покровительственным тоном замечания.

Женщина недобро посмотрела на нее.

— Как бы то ни было, а между ними существенная разница, и мужчине должно принимать это в соображение.

Леди Элен сделалось явно не по себе.

— Мама, я…

— А вот союз Элен куда более удачен, — продолжала леди Гартдейл. — У нее было несколько кавалеров, но, когда дочь призналась мне, что чувствует расположение к лорду Дерлингу, я тотчас же одобрила ее выбор.

— Конечно, мать всегда должна соблюдать интересы детей, — проговорила миссис Митчелл. — В особенности дочерей. Насколько мне известно, ваша старшая дочь ожидает второго ребенка?

Вдова утвердительно кивнула.

— Да. В октябре Барбара должна разрешиться от бремени. Надеется, что родится мальчик.

Миссис Митчелл улыбнулась.

— Кто бы ни родился, все радость.

— Радоваться она будет только после того, как появится наследник, — изрекла леди Гартдейл ледяным тоном. — Девочки хорошие компаньонки, но будущее рода за мальчиками.

После этих слов последовало краткое молчание, словно бы никто не мог придумать, что сказать.

— Вы хорошо знаете лорда Дерлинга, леди Гартдейл? — спросила миссис Митчелл.

Диана судорожно вцепилась в подлокотники. Пожилая дама в ответ лишь пожала плечами.

— Не лучше и не хуже других. Мне известно его положение в обществе и то, что он хорош собой. Что ж еще мне надобно знать?

— Добрый день, мама. Надеюсь, я не помешал.

Диана обернулась, и сердце у нее замерло: в дверях стоял Эдвард. Его волосы были мокрыми от дождя, но ботинки — совершенно сухими. Должно быть, прежде чем войти, он потрудился почистить их. Диана задумалась, является ли такая аккуратность чертой его характера или следствием многолетнего проживания в доме матери.

Каково-то ему было, размышляла Диана, расти в доме, где нет места любви и никогда не слышен смех? Может быть, такой леди Гартдейл сделала смерть ее мужа, а до тех пор она была любящей, заботливой матерью? Окружала ли она своего сына, продолжателя рода, заботой и любовью? Или и раньше была такой же эгоистичной, как сейчас, передоверяя воспитание детей нянькам и гувернанткам, проявляя лишь видимость любви?

— Я не ждала тебя так скоро, Эдвард. — Приветствие леди Гартдейл было более чем сдержанным, и, несмотря на то, что Эдвард в ответ на него улыбнулся, Диана поняла, что стоило это ему немалых усилий.

— Я думал, что, вернувшись пораньше, смогу разнообразить ваше одиночество в этот дождливый день, но, как вижу, миссис Митчелл меня опередила.

— А вот я не стала бы разгуливать в такую погоду, — доверительным тоном сообщила леди Гартдейл. — Все разумные люди сидят дома и греются у камина, а не шатаются под дождем бог знает где.

Фиби резко вздохнула и взглянула на тетку, к которой обращалось это замечание. Та, к счастью, была слишком хорошего воспитания, чтобы показать, что она приняла оскорбление на свой счет.

— Вы правы, когда на дворе сыро и промозгло, приятно сидеть в тепле у камина. Однако сидеть дома из-за скверной погоды не годится, иначе вскоре большую часть времени мы будем проводить в четырех стенах.

— А разве дом не для этого?

Диана бросила короткий взгляд на леди Элен, лицо которой после этой бестактности матери выражало ужас и смятение. Диана подивилась, как это дитя сумело сохранить бодрость и жизнерадостность в атмосфере такой злобы и ненависти.

— Матушка предложила вам чаю? — невозмутимо поинтересовался Эдвард.