Безмолвная земля - Грэм Джойс

— А вдруг?

Внезапно Зою обдало холодом. Банное тепло улетучилось. Она встала и обмоталась полотенцем:

— Обещай, что не станешь даже пытаться.

— Я просто размышляю…

— Обещай! Скажи, что ничего подобного не сделаешь.

— Ладно, ладно, обещаю.

Зоя шагнула к двери:

— Пошли. Я готова плюхнуться в кровать.

Лифтом поднялись в свой номер. О телефонном звонке больше не вспоминали, хотя у обоих он занозой сидел в голове. В любой момент телефон мог вновь подать голос, и Зоя поставила его на зарядку, умостив на прикроватной тумбочке.

Хотелось, чтобы он зазвонил.

Мобильник безмолвствовал, но Зое так и так не спалось. Джейк посапывал, а она смотрела на призрачный зимний пейзаж за окном. Стало привычным на ночь не задергивать шторы. Старые привычки исчезали. Необходимость уединения отпала, и свет стал ценностью, этакой валютой скорее жизни, нежели смерти. Незашторенное окно казалось своеобразным вызовом костлявой.

За пару ясных дней ветер поработал над снежным покровом, придав ему сходство с огромной крылатой тварью, расслабившейся в отдохновении. Сугробы и снежные шапки слегка оплыли, будто свечи; казалось, пейзаж, под лунным светом обретший хрупкость, вот-вот покроется кракелюрами, точно картины старых мастеров.

Вдруг ужасно захотелось населить его персонажами. Пощупав живот — может, хоть каплю увеличился? — Зоя укрыла его ладонями и перевела взгляд на луну в черном небе. Пожалуй, все-таки надо сказать Джейку.

Ежедневно она делала тесты, и результат был неизменен: положительно, положительно, положительно. Упаковку с полосками Зоя спрятала в низу гардероба. Скажу, подумала она, в подходящий момент. Если им предстоит задержаться в этом странном месте, через пару месяцев интересное положение само о себе заявит. Омываемая ярким лунным светом, Зоя уснула.

Потом вдруг очнулась и отчего-то села в кровати. По собственному ощущению, она спала всего несколько минут, но луна значительно изменила свое местоположение, словно руководствовалась иной временной шкалой. Зою разбудило какое-то движение, какая-то неуловимая перемена.

Она посмотрела за окно, потом перевела взгляд в комнату. Дверь была открыта.

В проеме стоял высокий человек.

В секунду пронзило ужасом, точно холодным острым клинком. Зоя попыталась закричать, но вышло придушенное сипенье. Она лягнула спящего мужа, и простое физическое действие высвободило ясный оглушительный вопль. Зоя соскочила с кровати, готовая к схватке с призраком в дверном проеме.

— Что? — Джейк ухватил ее за плечо. — Что такое? Что?

— Человек! В дверях!

Незнакомец уже исчез, но дверь была открыта. Джейк знал свою жену — зря не всполошится. Он кинулся к двери и выглянул в коридор. Никого. Тишина. Джейк вслушался, стараясь уловить шаги, стук двери или гуденье лифта. Отель был тих, как гробница.

— Как ты?

— Нормально. Проснулась и увидела его.

— Он угрожал?

— Нет, стоял в дверях. В комнату не вошел.

— Что он делал?

— Вытянул руку. Медленно. И все.

— Как он выглядел?

— В черном… лыжный костюм… Лицо в тени… не знаю…

— Черт… Его нет, милая. Уверяю, там никого. Все хорошо?

Зоя кивнула. Джейк взял ее лицо в ладони:

— Наверное, тебе приснилось.

Зоя помотала головой.

— Думаю, это был сон. В голове у нас кавардак. Ты видела сон, потом очнулась, и тебе померещилось.

— Нет.

— Знаешь, есть такая грань между сном и явью? Там обитают видения. Понимаешь?

— Но дверь-то открыта, Джейк!

Вот тут в его рассуждении была дыра, зияющий провал. Через плечо Джейк глянул на распахнутую дверь:

— А мы ее закрыли? Точно закрыли перед сном?

— Конечно! — Зоя прошла к порогу. — Посмотри! Посмотри сюда!

На ковре перед входом в номер виднелись грязные комья подтаявшего снега.

— Это не мы натоптали. — Голос ее стал скрипучим. — Наши следы давно бы высохли. Здесь был человек. Снег это подтверждает.

Джейк втянул ее в комнату и запер дверь, впервые за все время накинув цепочку.

— Здесь есть люди, — сказала Зоя.

— Как ты можешь знать?

— Могу. Они тут.

Снаряженные в горы, они боязливо мешкали на выходе из отеля. Внешний мир — теней, смерти, небытия — вновь стал иным. Предположение, что бескрайние, укрытые рассыпчатым снегом просторы обитаемы, все изменило.

Джейк рукой загородил проход:

— Кажется, я знаю, что произошло. Догадываюсь. В то утро под лавиной погибли и другие люди.

— И что?

— Вероятно, ночью ты видела одного из них. Другого объяснения нет. То же самое касательно телефонного звонка. Если мы не единственные жертвы, значит, и другие здесь застряли.

— В смысле, они к нам придут? Я не хочу.

— Бояться нечего. Что если это всего один человек, который отчаянно пытается подать нам знак? Вообрази, как ему одиноко.

— Но что ему нужно?.. Чего они хотят? Как выглядят?

— Как мы, разумеется.

— Не скажи. Вдруг кого-то лавина страшно изуродовала?

— Нас-то не изуродовала.

— Поди знай. Что если мы видим друг друга, какими были, а не какие есть?

Джейк поежился:

— Не выдумывай. С чего это им иначе выглядеть?.. Вон, погода портится.

Над белоголовыми вершинами дальнего восточного хребта клубились облака. Зоя прониклась благодарностью к мужу, неловко пытавшемуся ее отвлечь. Сизые и нежно-розовые тучи были подобны призрачному войску, чьи ряды смешались, напоровшись на заснеженные рога и бычью шею альпийской гряды. Однако на помощь уже спешило подкрепление, веером разворачиваясь с севера и юга. Мерцание сияющих розово-серых облаков очаровывало и пугало.

— Небо красно поутру…[7]— Зоя не закончила известное присловье. — Что будем делать?

— Все как прежде. Если кого-нибудь встретим, держимся естественно. Только учти… пожалуйста, не психуй… учти, что, возможно, тот человек и телефонный звонок тебе померещились, как и толпа в холле.

Зоя вскинулась, но Джейк выставил ладони:

— Спокойно.

Конечно, Зоя допускала возможность того, что все ей померещилось, но это слабо утешало. Нынешнее существование и так напоминало одну большую галлюцинацию, не хватало еще, чтобы внутри нее зарождались видения. Пузырьки в пузыре. Пока еще не ясно, что здесь почем. Если воспоминания придают реальность вкусу, запаху и прочим земным ощущениям, то, может, и другие мысли обретают воплощение? В мире смерти, столь похожем и одновременно столь не похожем на сон, все возможно. Что если давешние события стали материализацией желания получить помощь? Зоя и сама не знала, чего больше в ее желании: надежды или страха.