Главный бой - Юрий Никитин

И хотя слова самые обычные, она слышала такое сотни раз, нолицо героя показалось темнее грозовой тучи. А голос прозвучал так, будто шел изглубокой могилы.

Но в следующее мгновение Добрыня тряхнул головой. Белыеровные зубы блеснули в беспечной усмешке. Леся исподлобья с недоумениемнаблюдала, как он ушел в темноту, где, судя по шороху, небрежно швырнул наземлю конскую попону. Через мгновение донесся шум от падения тяжелого тела,шорохи — устраивается поудобнее, — затем тишина.

Леся вздохнула. Что ушел в темноту, понятно: кто бы ниподкрался к костру, его не увидит, а он успеет либо напасть с мечом, либоубежать, но вот что даже не попытался подгрести ее под себя…

Молодая вдова зябко повела плечами. Жар затаился в телеглубоко, а ночь холодная, страшноватая и всегда враждебная. А когда женщинаодна, она страшится даже мыши.

Яркое слепящее солнце выжимало слезы. Жаркий золотой песокпод ногами плавился от зноя, нещадно бил острыми лучами снизу, попадая междуприспущенных век. Узун ехал с красными слезящимися глазами, а старый Ковыльвовсе зажмурился. Здесь, в испепеляющей стране песков, люди должны рождаться сприщуренными глазами, но, к удивлению степняков, они всюду встречали красивыхстройных людей с крупными живыми глазами, веселыми и смеющимися, совсем невоспаленными.

Вот и сейчас навстречу на ослике едет бодрый загорелыймужчина в цветном халате и с повязкой на голове. Черные как смоль брови высоковздернуты, крупные и круглые, как у орла, глаза безбоязненно смотрят насверкающий песок, грозно блистающее небо, по-южному слепящее солнце. За нимдвигается вереница верблюдов, с боков свисают тюки, сундуки, узлы. Верблюдышагают степенно, сытые и холеные, шерсть блестит, упряжь богатая, на лбувенчики из ярких перьев.

Ковыль первым съехал на обочину, за ним Узун. Пережидалидолго, а верблюды шли и шли. От каравана веяло богатством и уверенностью. Всамом конце показались всадники, неслись во весь опор, но коней не погоняли, тесами скакали весело и азартно, полные силы и молодости.

Когда всадники, явно охрана каравана, промчались вперед,Ковыль с восхищением поглядел вослед, задрал голову и прокричал одному изкараванщиков:

— Скажи, почтенный, чей это караван?

Человек, что сидел на верблюде, раздвинул губы вдоброжелательной усмешке:

— Нравится?.. Этот караван принадлежит самому королюОтроку. Великая честь служить этому мудрому и справедливому королю!

Он проехал мимо, а Ковыль крикнул другому, тот ехал всторонке на бодром веселом ишачке:

— Наверное, ваш король владеет всеми богатствами этойземли?

Человек весело засмеялся:

— Ну уж нет! В наших краях немало людей богаче нашегокороля. Но и они славят его мудрость и отвагу, ибо с приходом короляОтрока — он тогда еще был не королем, а ханом! — прекратились расприв наших землях, воцарился мир, а по дорогам стало безопасно ездить купцам имирным людям!

Ковыль долго смотрел ему вслед, прошептал своему спутнику:

— Один этот караван стоит больше всех наших стад, всехнаших сокровищ… Но явно же это не все, чем владеет Отрок. Но сколь же тогдавелики богатства его подданных?

Узун молчал, но лицо его, покрытое маской из пота и пыли,помрачнело еще больше. Они, в их изношенных халатах, не выдерживают сравнениядаже с самыми бедными из слуг этого каравана. Когда-то он отдал за своего коняполовину состояния, но, когда они с благородным Ковылем вступили в пределыШахеманского царства, у него язык едва не присох к гортани. Здесь у каждогопростолюдина в повозке конь выше и статнее, а когда мимо ехали воины, они обапоспешно сходили на обочину и низко кланялись, уверенные, что едут правителистраны.

— Продолжим путь, — сказал он наконец.

— Продолжим, — убито согласился Ковыль.

За караваном осталось медленно опадающее облако желтойпрокаленной пыли. Она накапливалась в складках халатов, набивалась впотертости, иссушала тела и вызывала невыносимый зуд. Впрочем, изможденные телапочти не чувствовали ни зуда, ни жара, только безмерную усталость. А кони подними шатались, шли на подгибающихся ногах.

— Вижу блеск!.. — вскрикнул Ковыль. — Но толи облако горит над горизонтом, то ли…

— Я тоже вижу, — сказал Узун.

А Ковыль, всмотревшись, сказал потрясенно:

— Это не облако. Это стены из белого камня немыслимойчистоты!

— Впереди город? — спросил Узун, который усталудивляться диковинкам этого царства.

— Если это не врата в небесное царство…

Узун поднял измученного коня на дыбы:

— Тогда вперед! Так или иначе, но скоро все решится.

— И мы отдохнем, — добавил Ковыль.

Голос его прозвучал мрачно, словно он имел в виду совсем нетот отдых, после которого просыпаются.

Стена из белого камня закрыла полмира. Они приблизились когромным вратам, Ковыль суетливо перебирал серебряные монеты. За вход в такойсказочный город могут потребовать и чистое золото, однако стражей у ворот неоказалось вовсе.

Ошеломленные, они вступили в этот неслыханно огромный город,в котором поместилось бы все население их Степи.

По улицам развозили с веселыми воплями на лошадях и мулахогромные бурдюки, продавали вино, наливая в подставленные чаши и кувшины.Ковыль и Узун двигались мимо многочисленных лавок, где чуть ли не даромпродавали горы душистой халвы, самых разных сладостей.

В восточной части базара торговали удивительными конями:высокими и широкогрудыми, но тонконогими, с огненными глазами, под шелковойкожей проступают сухие мышцы. Чутье подсказало обоим степнякам, что такие конимогут скакать без устали вдвое быстрее и дольше их выносливых лошадок. Эти конибыли благородного коричневого цвета, красивые и гордые, а собственные лошадкимышиного цвета сразу потускнели и показались просто мулами.

Часть базара отдана торговцам странными птицами, из которыхКовыль признал только петухов, но и те непривычно крупные и мускулистые. Налапах кожаные перчатки с железными когтями, словно таких петухов разводят какбоевых собак, а не за то, что без их хвалы восходящему солнцу может ненаступить рассвет…

Особенно потрясло, что прямо на прилавках лежали драгоценныежемчужины, крупные алмазы, сапфиры, рубины, прочие редкие и ценные камни, атакже удивительные куски камня цвета чистейшего меда, доставленные с самыхсеверных морей, где люди не живут, деревья лопаются от холода, а птицы падаютзамертво.

Торговец, завидев двух степняков, бодро воззвал:

— О, сыны степей! Покупайте этот камень, он принесетсчастье! Видите, в нем волшебством древних магов заключен в самую серединумуравей, как символ достатка и трудолюбия?.. Ни один из нынешних магов не всостоянии это повторить. Это могущественный камень…